Non Cursum Perficio
Шрифт:
– А вам не влетит? – удивился я такому способу уборки.
– От кого? – через плечо глянула на меня Анияка с нескрываемым презрением, после чего снизошла до разъяснения, – мы сегодня одни на всём этаже. И завтра тоже, наверное.
– Завтра Смайлик приедет, – напомнила ей Тин-Тин.
– Ну, он-то вообще вселенскую грязь развезёт! – Анияка пинком тапки загнала кочергу туда же под буфет, и встала, вытирая руки о джинсы на бёдрах. – Знаю я его милые привычки. Опять будет носки стирать в рукомойнике…
Все трое дружно захихикали. Я в разговор больше не встревал, потому как деятельно занялся хоть и вымазанной в саже, но невероятно вкусной картошечкой с «дымком» и хрусткой корочкой.
Какое-то время и дружная троица тоже сосредоточенно жевала и сыто жмурилась, потом голос подала Тин-Тин. Положив вилку с недоеденным куском картошки, она обвела нас «страшными» глазами и громко заявила:
– А ведь он – физик-нулевик! – и уставилась мне в рот, не мигая.
– Спасибо, что просветила, а то мы бедные не знали, – ядовито поблагодарила её Анияка, не прекращая жевать, отчего у неё шевелились по-эльфийски оттопыренные уши.
Тин-Тин не смутило это резкое замечание.
– Господин Седар, – продолжила она, чуть ли не с обожанием таращась на меня раскосыми тёмными глазищами, – вы же физик-нулевик!
И замолкла, с победоносным видом озирая своих камрадов.
– И? – спустя какое-то время поторопил её лохматый с любопытством.
– Етишкин фитиль, да она же про второй подъезд, который первый корпус! – неожиданно хлопнула себя по лбу Анияка и засияла немного щербатой (ввиду отсутствия двух передних зубов) улыбкой. Тин-Тин яростно кивала.
– Сейчас я всё объясню, а то мадмуазель начнут друг друга перебивать, спорить, и непременно запутают вас, – пообещал лохматый и добавил, – кстати, я Шэгги. Так вот, с вашей помощью мои леди хотят пробраться в наш второй подъезд, по малопонятным причинам имеющий целых два входа и при этом ни одной двери…
– До войны он, говорят, был нормальный, – влезла Анияка энергично, – а теперь там нет двери, скелеты в окнах, и ночью свет какой-то синий. И ещё на него Шпагат воет. Шпагат – это наша кошка, если вы не знаете.
До скелетов я ещё понимал, а потом резко прекратил, но, судя по всему, большого понимания тут от меня никто и не требовал. Увидев, какой искренней жаждой приключений горят глаза трёх любителей мистики, я понял, что всякое сопротивление бесполезно.
– Чаёчек, – льстиво приволокла мне стакан Тин-Тин, а её подруга со слегка недовольным сопением извлекла из буфета трофейную коробку уже весьма окаменевших и частично съеденных конфет «Пьяная вишня». После такой взятки отнекиваться было уже просто неприлично…
Покончив с чаем первой, Тин-Тин заглянула в мой стакан, убедилась, что я тоже закруглился, и энергично потянула меня в коридор. Продолжало смеркаться, но в принципе ламп можно было не зажигать – заплаканные дождём окна давали достаточно света. Влекомый троицей ребят, я двинулся обратно к холлу, одолеваемый всякими нехорошими предчувствиями. Ни с того, ни с сего вспомнилось, что во всех старых картосхемах Антинеля десятым корпусом было обозначено вовсе не выстроенное два года назад новое здание для волнового отдела, а этот вот флигель…
Флигель с геранями. Десятый корпус. Десятый этаж.
Тин-Тин толкнула створку двери, и мы очутились на самой обыкновенной лестничной площадке. Которой тут и в помине не было полчаса назад.
– Сейчас, погодите… – прошептал я, чувствуя, как у меня подкашиваются ноги. Привалился спиной к косяку, пачкая свой белый пиджак, зажмурил глаза. «Слушайте, Седар, может быть, мне нужно было написать слово «нельзя» по-индусски? Может быть, Вы тогда бы поняли? – прозвучал в моих мыслях холодновато-насмешливый голос Норда. – Мда-а, это залёт, боец… Вот мне интересно, все остальные – такие же дятлы, как Вы, или они всё-таки поймут надпись на двери «вход запрещён»?..». Я вздрогнул всем телом и распахнул глаза. Медленно-медленно вытянул из кармана мобильный, поглядел на дисплей: «Сеть не найдена».
Просто праздник какой-то!! Аж петь хочется.
Машинально почесав засохшую кровавую точку на сгибе безымянного пальца, я с изрядной долей обречённости потопал вниз, вслед за радостно скачущими через две ступеньки Тин-Тин и Аниякой. Шэгги, деликатно пристроившийся рядом, покашлял и тихонечко спросил у меня, подняв голову:
– У вас какие-то неприятности, господин Седар? Мы можем помочь?
– Да нет, ничего, – вымучил я улыбку и отвернулся, глядя в кирпичную стену, изрисованную и исписанную обитателями общаги в несколько слоёв. Ладно, не буду психовать. Даже если мобильник сдох – ну и хрен с ним! В диспетчерскую службу можно позвонить с любого телефона, и они в течение максимум трёх суток найдут способ вернуть меня в Антинель.
И хотя интуиция шептала мне, что всё не так просто, я слегка успокоился.
На улице неимоверно и непререкаемо пахло мартовскими котами; по-прежнему моросил слабый дождик.
– Тин-Тин, хватит витать ушами в облаках! Ты на погоду вообще перестала внимание обращать?! – закричала Анияка, резко шарахнувшись от дождика назад в подъезд и нервно тыча пальцем в серые небеса. – Талдычишь ей, талдычишь, как латинская грамматика, и всё без малейшего толку. Неужели сложно было сложно сразу взять дождевики?
– Ну давай сейчас вернусь, – виновато отозвалась девочка. – Только дождевики всё равно Шпагат прогрызла, когда мышь в шкафу ловила. Там дырка на дырке. Хоть все четыре штуки разом на себя напяль, суше от этого не станешь, это факт…
– Тогда зонтик принеси, – решила Анияка и ещё раз с отвращением содрогнулась, глядя на меланхолично осаждающиеся осадки. Мне было не до них: покрутив головой, я обнаружил возле двери подъезда табличку с надписью. После той холерной бумаги во флигеле я начал испытывать ко всем без исключения надписям и табличкам просто сумасшедший пиетет! «Общежитие № 47, – гласили весьма облезлые золотистые буквы, – город Никель, аллея Прогресса, здание 218, корпус б». Прочитав сиё, я даже как-то не очень удивился. Просто стоял и бессмысленно покачивался с носка на пятку, сунув руки в карманы своего белого пиджака.