Норткерр
Шрифт:
К моему удивлению, ничего плохого не произошло. И тогда я сдалась. Как сформировавшаяся личность сказала себе, что не стану ревнивой параноидальной пассией и успокоилась. Можно сказать, я гордилась собой за свою рассудительность, ведь осознано отказалась пополнять статистику людей, которые сами рушат свои отношения из-за детских травм и комплексов.
Классный парень из бара с кучей позитивных качеств и без финансовых трудностей – выбрал меня! Пришлось смириться и радоваться.
Наша машина остановилась на парковке перед кафе, Адам заглушил мотор
– Эй, ты так и не ответил на мой вопрос. Что если я им не понравлюсь?
– В таком случае, – вернувшись в исходное положение, ответил он вполне серьезным тоном, – мы прибегнем к старому методу.
– К старому методу?
– Да. Посадим тебя на почетное место и проголосуем.
Мое лицо вытянулось от изумления. Я сразу нарисовала в голове картину страшного суда, ждавшего меня впереди. В душе появился неприятный холодок. Конечно, я обычно мирно уживаюсь с людьми, меня одобряют, но я все-таки не доллар, чтобы всем нравиться.
– Проголосуете? И если это ваше голосование пройдет не в мою пользу?
Адам забарабанил пальцами по рулю новенького Mercedes Benz, изучая взглядом эмблему на нем, и с промедлением сказал:
– Полагаю, я отправлюсь на поиски кандидатуры более достойной…
Я устремилась на него, на секунду принимая сказанные слова за чистую монету, и только тут увидела плутовскую улыбку, пробивавшуюся сквозь маску сдержанности. Вот она, истинная опасность любить – быть уязвимой для каждой мелочи. Порой это сводит сума.
– Ах ты негодяй! – я принялась наиграно колотить его, сдерживая смех. – Как ты можешь издеваться? Я же всерьез переживаю и хочу понравиться им!
– Ты сейчас убьешь меня! – увертываясь от моих ударов, хохоча, ответил Адам. – Покалечив меня, ты точно им не понравишься.
– Ты просто невозможен…
Тут мою грозную силу взяли в плен теплые сильные руки. Как же я люблю эти моменты! Перестанет ли мое тело трепетать всякий раз, когда он вот так меня обнимает? Прильнув к нему ближе, я с готовностью подставила губы для поцелуя. Все мое волнение и минутные страхи исчезли под искренним напором этого поцелуя. Адам любит меня, чего еще надо?
– Пошли, выпьем кофе, я развею все твои опасения, и мы поедем навстречу судьбе.
Я послушно закивала, еще раз порывисто его поцеловала и вышла из машины.
Погода стояла чудесная, середина лета, теплый ветерок приятно дышал в лицо; солнце то появлялось, то скрывалось за вершинами могучих, устланных растительностью, утесов.
Глубоко вдохнув горный воздух, я поправила на себе простую белую блузку, которую надела в паре с джинсами и легкими лодочками. Обойдя машину, вложила свою ладонь в руку Адама и последовала с ним.
– Ты больше не переживаешь?
– Я все еще жду серьезного ответа на свой вопрос. Может мне стоило лучше подготовиться к этой встрече?
Адам остановился, притянув меня к себе, пристально посмотрел в глаза, нежно пригладив мои волосы. Я покорно положила руки ему на грудь, слегка скомкав руками его рубашку, готовясь услышать ответ.
– Что бы кто бы ни сказал, это никак не отразится на моем намерении сделать тебя своей. Почему ты сомневаешься?
Я вздохнула. Сомневаться в нем не было причин, ну разве в те несколько дней, когда он стал странным. Позже я смеялась над собой и своими причудами. Оказалось, он просто собирался сделать мне предложение, в то время как я решила, будто он непременно думает расстаться. Все мы порой сомневаемся в себе.
Я высвободила руки и обняла его за талию, пальцами вцепившись за шлевки джинсов.
– Это все твой Mercedes.
– Что? – улыбнувшись, удивленно переспросил Адам. Такого ответа он точно не ожидал.
– Mercedes, – спокойно повторила я.
– Он-то здесь причем?
– Дома мы ездим на моем «мини», а теперь на «этом». Я никогда не спрашивала, насколько ты обеспечен, раньше это как-то в глаза не бросалось, за исключением того первого раза. Но со вчерашнего дня от самого аэропорта не могу не думать, будто ты забыл мне кое-что сказать.
– Лондон слишком тесен для такой внушительной лошадки. Даже твоя кроха куда больше времени проводит в гараже, чем на дороге. Я сказал отцу прислать его за нами, он-то предлагал лимузин с водителем, – отшутился Адам.
– Однако получается, ты намного богаче, чем я думала. И теперь я с ужасом жду, что ты привезешь меня в какой-нибудь дворец и представишь самому королю этой «Нибелунгии», какой и на карте-то нет…
– Это не сказочная «Нибелунгия», – возразил мне Адам серьезно, – а небольшое независимое государство. Мой отец вроде как глава государства. Хотя оно настолько небольшое, что управлять фактически нечем. У нас нет парламента и всего такого прочего. Это скорее большая коммуна…
– Глава государства, говоришь?
– Крошечного, никому не известного. Мы даже не участвуем в мировой политике. Большая часть территории – незаселенные леса и горы, всего один городок обитаем. Нас почти нет. Санни, брось! Какое это имеет значение?
– Адам, ты должен был мне сказать.
– Ну, вот сказал. И что с того?
– А то… я не должна узнавать все в последнюю минуту… просто получается – я полная твоя противоположность!
– Я не хочу думать, что наличие или отсутствие у меня денег заставит относиться ко мне по-другому. Не думай о них, вот я любил бы тебя так же, будь ты хоть дочь миллиардера. Хотя тогда бы ты вряд ли зашла в тот паб, – Адам заразительно улыбался, и я не смогла не поддаться его беззаботному веселью. – К тому же, Mercedes формально принадлежит семье. Мы не придаем значения материальным вещам. Важно только одно: скажи, ты хочешь провести со мной остаток жизни или нет? Может, ты обиделась, что я не веду расточительный образ жизни, не покупаю тебе платья от знаменитых кутюрье…
– Нет, – перебила я его, – ты знаешь: мне на это плевать. Мне всего всегда хватало. Я безразлична к блеску гламурной жизни. Скорее, заботят обязательства перед такой семьей, как у тебя. Понимаешь?
– Все будет по-прежнему, обещаю. Если б я хотел жить их жизнью, я бы жил здесь, и мы бы никогда не встретились. Ответь: ты хочешь за меня замуж или нет?
– Хочу! – искренне подтвердила я, и добавила, – впредь ты не будешь иметь от меня секретов… И не будешь заставлять меня ездить одной на этой приманке для воров.