Норткерр
Шрифт:
– Его комната дальше по коридору, – очевидно прочитав вопрос по моему лицу, сказала Анабель и по-доброму улыбнулась. – Родители у нас весьма консервативные в таких вопросах.
Класс! Мы с ним уже восемь месяцев живем вместе, Адаму наскучило ездить туда-сюда. Мы все равно не расставались. Я даже не думала сопротивляться, когда он предложил съехаться. И вот теперь нас разделили словно подростков.
– Надень что-нибудь легкое, я подожду снаружи.
Как только дверь за ней закрылась, я быстро открыла свой чемодан, который уже был на кровати, и начала перебирать свои вещи. К счастью, платье не сильно
3
Пикник
Анабель пристально меня оглядела и одобрительно улыбнулась:
– Лисбет будет довольна.
– Лисбет – ваша мать, – догадалась я.
– Разумеется! – снисходительно ответила она.
Очевидно, дочь предпочитала звать родителей по именам. Что ж, это, во всяком случае, лучше, чем не называть их вовсе, как поступает Адам. Теперь я хотя бы знаю имена всех.
– Поспешим, нас, наверное, уже заждались. Глядишь, и брат решит, что я не справилась с возложенной на меня задачей.
А задача эта заключалась в том, чтоб сопроводить меня на пикник, организованный в честь приезда старшего сына домой. Я, стараясь не отставать, спешила следом за Анабель по бесконечным лабиринтам этого большого дома и, наконец, мы попали в крытый зимний сад. Поспевая за легкой поступью грациозной девы впереди, я мельком смотрела на многочисленные скульптуры и фонтаны (их было множество), прятавшиеся за буйной тропической растительностью. Здесь можно бродить, по меньшей мере, целую неделю, пока все осмотришь.
«И каково это – жить в таком месте?» – думала я. Наша лондонская квартира будет величиной не более той гостиной, в которую меня завел Адам, когда мы вошли. Чтобы содержать такой дом в порядке, нужна армия слуг. И где, интересно, они все попрятались?
Прислугу я не увидела, но моему взору предстало нечто иное, гораздо больше встревожившее меня. Анабель отступила перед двустворчатой стеклянной дверью и пропустила меня вперед. Я, не задерживаясь, прошла через нее и оказалась на большой зеленой поляне, заставленной столиками и различными украшениями, как на свадебных торжествах. Я даже на секунду подумала, не с этой ли целью все организовано? Собралось как минимум пятьдесят гостей. Сглотнув ком в горле, я лихорадочно стала искать в этой толпе Адама, боясь увидеть его в смокинге для свадьбы. Обстановка располагала.
Я знала, что должна двигаться, но множество пытливых глаз, устремленных на меня, приковали мои ноги к земле. Понемногу мною стало завладевать отчаяние, словно стою на сцене, надо петь, а все слова забыла. Показалось, будто я Алиса, провалившаяся в кроличью нору и увидавшая новый странный мир. Вот только в отличие от нее я не чудесам удивлялась, а оцепенела. И куда, скажите на милость, подевался мой жених, когда он так нужен?
– Не стоит так волноваться. Это просто наша семья.
– Большая семья, – едва выдавила я.
Анабель проскользнула мимо, ухватила меня за руку и потащила в самую гущу толпы. Я и опомниться не успела, как оказалась лицом к лицу со строгим мужчиной. Взгляд у него был человека мудрого, давно живущего на свете, однако тело еще налито силой. Волосы только местами тронула седина, скорее украшая, чем подчеркивая его возраст. Рядом с ним, с осанкой царицы и лицом Венеры с картины Боттичелли, стояла высокая, изящная женщина. Ее возраст не поддавался определению.
Меня окружили, словно я представляла собой какую-то диковинку. В глазах и на лицах этих людей читались разные эмоции: от удивления до неодобрения.
– Да что вы ее обступили! – раздался спасительный голос. – Анабель, я сказал тебе привести ее сначала ко мне. А ты, проказница, нарочно устроила это представление.
Кольцо разомкнулось, и передо мной возник Адам с крайне виноватым лицом. Он с укором глянул на сестру, она в ответ не то фыркнула, не то вздохнула и встала возле высокой женщины.
Фрака на Адаме не было, мои опасения не оправдались.
Обняв меня за плечи, ему ничего не оставалось, как представить мою персону семье.
– Прости, – шепнул он мне, – она уверяла, что хочет просто извиниться.
– Она это сделала, – отдавая Анабель должное, ответила я.
– Отец, мам, – повернулся он к мужчине и высокой женщине, – это Руксандра Редклиф. Алекс – это мои родители Алестер и Лисбет де Керр.
– Приятно познакомиться, – выдавила я, пытаясь побороть волнение. Может, стоило сделать реверанс или что-то в этом роде? Как вести себя, я не знала. Уроков этикета в моей жизни, увы, не было.
Мать ласково улыбнулась, в то время как отец сохранял холодное выражение лица. Он только мельком глянул на меня, сосредоточив внимание на сыне. Присутствующие довольно громко переговаривались между собой. Голоса сливались в сплошной гам, разобрать что-то было довольно трудно, до меня долетали обрывки фраз: «…Кто она?», «Адам с ума сошел…», «Алестер это не одобрит…», «Следовало предупредить…».
Все эти фразы долетали и до ушей Адама. Поэтому без лишних предисловий он перешел прямо к делу:
– Я сделал Алекс предложение, и она его приняла. Мы планируем пожениться.
Все голоса разом стихли, словно кто-то нажал кнопку беззвучного режима. Эта новость не поразила разве что двух синеголовых зябликов, сидящих на ветке дерева, в тени которого мы сейчас стояли. Птички беззаботно разрывали тишину своей обычной песней, они мелодично начинали запев, переходящий в трель, и заканчивали росчерком. Каждая песенка длилась две-три секунды, и таких эпизодов я уже насчитала больше двадцати. Семейство де Керр так надолго потеряло дар речи, что мне даже захотелось взять кого-нибудь и потрясти, дабы вернуть все на свои места.
Сказать честно, их реакция позабавила, и волнение сняло как рукой. Только Анабель с наслаждением наблюдала за всем этим, но нарушить тишину по примеру зябликов она не решалась.
После длительного молчания мощная фигура Алестера де Керра сдвинулась с места, словно бронзовое изваяние сошло с пьедестала. Он кинул безапелляционный взгляд на сына и тот, без слов, отпустив мои плечи, двинулся вслед за отцом. Лисбет венчала это шествие, и все трое направились в сторону дома, не проронив ни слова.