"Ну и нечисть". Немецкая операция НКВД в Москве и Московской области 1936-1941 гг

Ватлин Александр Юрьевич

капитала, данные Седьмым конгрессом Коминтерна в 1935 г., мало кого удовлетворяли.

Иногда «игра в фашистов» была простым озорством молодых людей, уставших от монотонности и

зашоренности комсомольской жизни. За это осенью 1933 г. были репрессированы ученики немецкой школы

имени Карла Либкнехта254, три года спустя — молодые рабочие станкозавода имени Орджоникидзе.

Большинство из них не имело никакого отношения к Германии, и для пущей правдоподобности во главу

группы

следователь поставил немецкого политэмигранта Андрея Беррата, хотя его биография никак не

стыковалась с подобной фальсификацией255. У рабочих был найден текст придуманной

253 Голубев А. В. Указ. соч. С. 151.

254 Mussijenko N., Vatlin А. Schule der Traeume. Die Karl-Liebknecht-Schule in Moskau (1924-1938). Bad Heilbrunn, 2005. S. 92-95. В

Свердловске была арестована группа студентов, открыто носивших «фашистские знаки» (Голубев А. В. Указ. соч. С. 153).

255 Андрей Беррат (настоящее имя Герман Шмидт) работал в Германии в ЦК МОПР, после прихода Гитлера к власти полгода

провел в концлагере. При обыске в

154

клятвы на верность Гитлеру: «Я обязуюсь перед моим вождем слепо ему подчиняться, быть ему верным и

обязанным вплоть до смерти». Как объяснял один из обвиняемых, Константин Фролов, идею такой клятвы

ему подсказали репортажи советских газет о тайных ритуалах СС.

4. Троцкисты-террористы

Ведение следствия по восьмому и девятому пунктам 58-й статьи Уголовного кодекса РСФСР требовало от

оперативных сотрудников НКВД относительно большего объема работы, чем шпионаж. В первом из этих

пунктов шла речь о терроризме, во втором — о диверсионно-вредительской работе. Иногда к такой

«смертельной смеси» добавляли и одиннадцатый пункт — создание контрреволюционных организаций, как

правило, троцкистского толка. Для фальсификации доказательств подобных преступлений приходилось

связываться с руководством учреждений и заводов, с партийными организациями. На подобную работу с

документами у следователей органов госбезопасности районного и областного звена времени явно не

хватало.

Как и во всем объеме АСД эпохи «большого террора», среди немецких дел нет ни одного, где

террористические намерения «диверсионно-повстанческой низовки» переходили бы в фазу исполнения.

Сценарии подготовки терактов против руководителей ВКП(б) и советского правительства выделяются даже

на фоне общей фантасмагории вымученных признаний. Они звучат не только нелепо, но и слишком

стандартно для того, чтобы иметь хоть какую-то точку

опоры в действительности. Покушения на советских

лидеров готовились во время демонстраций на Красной площади, в ходе торжественных заседаний в

Большом театре, во время посещения ими столичных предприятий. Врач-хирург Института имени Склифо-

софского Йозеф Рубенс, согласно обвинительному заключению, не только занимался шпионажем, передавая

неизвестно куда статистику самоубийств по Москве, но и получил задание «умерщвлять ответственных

работников, поступающих в больницу».

Каменщик Георг Герман, родившийся и проживавший в баварском городишке Швандорф с населением не

более 10 тыс. человек, не только сколотил там «троцкистскую организацию», но и наладил актив-

его комнате нашли фотографию племянника Беррата в форме штурмовика, что и стало отправной точкой для следствия.

155

ное сотрудничество с местным отделением гестапо (никто не взялся проверить, существовало ли оно в этом

городе). Швандорфские троцкисты (остававшиеся членами КПП), согласно сценарию следователя,

втирались в доверие к коммунистам, выявляли самых активных, а затем выдавали их гестаповцам. Это

выглядело весьма хлипко даже по меркам 1937 г., и Герману добавили еще и участие в «троцкистской

шпионской организации политэмигрантов», проживавших в общежитии МОПР в Москве. Нечто подобное

заставили признать и мать двоих детей Анну Фелер. Переправленная компартией в Советский Союз, так как

ее муж находился в концлагере, она объявила себя членом «троцкистской группы женщин-

политэмигранток».

Коллективное дело на нескольких выходцев из Германии, два обвиняемых из которого, Моисей и Натан

Лурье, были «делегированы» на первый показательный процесс, завершалось уже после опубликования и

его стенограммы, и приговора «троцкистским террористам-двурушникам». Обвинительное заключение на

лиц, оставшихся в ведении Московского управления НКВД, постранично цитировало приговор

показательного процесса. Поскольку до массовых операций дела еще не дошло, следователи достаточно

подробно «реконструировали» террористические намерения обвиняемых. Так, Эрих Констант уже 1 мая

1932 г. должен был стрелять в Сталина и Ворошилова из толпы демонстрантов. Однако колонна его района

проходила слишком далеко от Мавзолея. Позже террористы решили кидать бомбы, которые для них

подготовили в германском посольстве.

Не менее комичными, хотя столь же трагичными по своим последствиям для жертв, являлись обвинения во