Обороти меня. Часть 3. Назорей
Шрифт:
Петр пожал руку друга и вопросительно скосил глаза в сторону снайперов.
– Я почему-то решил, что нам не помешает прикрытие. Какое-то нехорошее предчувствие, знаешь.
Особист пожал плечами.
– Я только за, но, как им объяснить, в кого стрелять?
– Стрелять будем в зверей, особенно в необычно крупных волков, если таковые появятся, – ответил Данилин, чуть повысив голос, чтобы его услышали стрелки, и таким тоном, будто стрелять в волков было самым обычным делом.
У Петра возникло ощущение де-жа-вю, настолько явно увиденное им во сне совпадало с реальностью.
– Вот, сюда, – показал он на тот самый поворот, который видел во сне.
Данилин молча свернул.
Через
Дальше проехать было нельзя. Все трое вышли из машины, и Данилин заглушил двигатель.
Снег, покрывающий ровным слоем все, что можно было покрыть, искрился мириадами искр в свете уличных фонарей. Вокруг царила такая тишина, что можно было слышать биение собственного сердца и пульсирующий шум крови, бегущей по венам. Темное беззвездное небо, казалось, поглощало собой все звуки, и обычный хруст снега под ногами казался настолько громким, что двигаться не хотелось.
– Вон там рядом с тем местом есть дерево, одна ветвь которого доходит почти до стены, – сказал особист тихим шепотом и указал рукой в нужном направлении.
– Понятно…, – Данилин сдержанно кашлянул и распорядился, говоря так же тихо, как и его друг: – Тогда нужно спилить эту ветвь. Я смотаюсь за бензопилой и стремянкой, возьму пару-тройку солдат, и мы доедем почти до самого этого места снаружи через южные ворота, а вы останьтесь здесь и караульте, чтобы за это время никакая тварь не перелезла здесь через стену.
Два снайпера молча кивнули и как ни в чем не бывало отправились к стене с винтовками наготове, а Данилин спросил, обращаясь к Петру:
– Тебе есть, что им показать?
Петр кивнул:
– Да, есть. Я пойду с ними.
– Оружие взял? – спросил подполковник.
Особист молча хлопнул себя по кобуре.
Данилин окинул его и двух офицеров критическим взглядом, и спросил:
– Справитесь, если что?
Пожав плечами, Петр ответил:
– А что, есть выбор?
– Ладно, понял. Я пошлю вам поддержку, – сказал полковник и залез в машину.
Уазик взревел, а Петр, догнав офицеров, дошел с ними до конца сараев и, показав на какую-то заснеженную насыпь, сказал:
– Вот здесь он может перепрыгнуть, и скрыться за этой горкой.
Один из офицеров учтиво, спокойно, без какого-либо сарказма, но с явным интересом спросил:
– Петр Иванович, а можно спросить, кто именно?
Чуть замявшись, особист ответил:
– Это довольно-таки трудно объяснить, э-э…, в общем, не сочтите за бред, но ожидаемая цель, это очень крупный волк, который может перепрыгнуть через стену в этом месте.
Канни бежал легкой трусцой, не чувствуя ни усталости, ни боли. В желудке было приятно от ощущения сытости после недавно съеденной косули. На шее в том месте, где находился датчик, было все спокойно, как будто про него все забыли и больше не хотят с ним иметь дело. Однако оборотень понимал, что не в их правилах просто так оставлять своих агентов, поэтому он был начеку и ожидал, что ситуация может измениться в любой момент. Он, как ни странно, не чувствовал ни малейшего страха от возможных последствий его непослушания Алексу, но при этом ему было далеко не все равно, как отнесутся к его поступку остальные из вышестоящих начальников. Канни прекрасно понимал, что имеет дело с очень могущественной системой, которая при желании может его уничтожить в любой момент. Пока датчик на нем, любой из магов знает, где он находится, и может, если потребуется, телепортировать и оказаться рядом с ним. Оборотень слишком хорошо их знал, чтобы надеяться на добрый исход после всего произошедшего, поэтому, хотя и сумел справиться с ужасной болью, исходящей из датчика, он все равно был уверен, что начальство знает какой-то способ, чтобы его обуздать. Поэтому, не зная, чего ожидать, поскольку это был первый в его жизни инцидент такого рода, Канни решил пока следовать данному ему приказу, и все-таки разыскать злополучного водителя ауди и прикончить его. Так, по крайней мере, он сможет показать свое послушание системе, и попробовать преподнести свой поступок, как острое несогласие с вышестоящим начальником, и не более того.
Не оставляя мечту о том, что когда-нибудь ему все-таки удастся избавиться от имплантата, оборотень решил, что на данный момент он пока все равно не знает, как это сделать, и поэтому лучше сосредоточиться на выполнении задания, тем более, что приказ гласил, что он, в общем-то, может оставить искомый объект в живых.
Холмский был уже совсем рядом, и Канни чувствовал, что там его снова ждет встреча со старшим братом. Какой она будет было непонятно, но интуиция подсказывала, что ему и на этот раз не удастся убить этого человека. Приближение чьей-либо смерти он обычно всегда чувствовал безошибочно. Однако что-то особенное все-таки при этой встрече должно было произойти. Что именно и как именно, оборотень сказать не мог, как не мог он и сказать, как он это предчувствовал. Однако все его существо так и рвалось вперед от предвкушения чего-то очень важного и нужного в его жизни.
Ветер, хоть и не сильный, уверенно дул в сторону города, и это был один из тех редких случаев, когда Канни не мог понять по запаху, что происходит за стеной. Поэтому ему пришлось подойти поближе и полагаться на свое не очень острое волчье зрение. Вскоре он увидел, что город был охраняем, и к тому же, как и следовало ожидать, окружен высокой стеной с колючей проволокой. Высота ограждения вместе с натянутой поверху колючей проволокой оказалась выше той, через которую он мог бы просто перепрыгнуть, поэтому ему нужно было найти какую-то возвышенность, с которой он мог бы преодолеть данное препятствие, возникшее у него на пути.
Время было самое что ни на есть подходящее. Обычно в такой ранний утренний час тьма была самой глубокой, и все спали крепким сном.
Откуда-то издалека до него донесся шум мотора и приглушенные людские голоса. Неожиданный порыв ветра сбоку принес ему запах городских ворот и какого-то оружия.
«Это явно какой-то военный городок», – подумал он и решил повернуть влево, в противоположную от ворот сторону.
Не очень широкая лесополоса, окружающая город с той стороны, где находился Канни, отступала от бетонной стены на несколько метров, что не позволяло ему подойти к ней незамеченным, особенно, если на стене были установлены какие-нибудь камеры наблюдения, которых он, по крайней мере пока, не заметил ни одной. Однако это не означало, что их нет вообще, и поэтому было неразумно, передвигаться по открытой местности. Оценив обстановку, оборотень быстро побежал вдоль стены, ища удобного места.
К своему сожалению, из-за погодных условий он никак не мог просканировать, что творится за пределами городского ограждения, которое было очень похоже на тюремное, но он был уверен, что в это время суток на улицах нет не души, за исключением, может быть, какой-нибудь дежурной военной машины, шум двигателя которой он периодически слышал вдалеке, слишком незначительный, чтобы беспокоиться по этому поводу.
Пробежав вдоль стены несколько километров, Канни наконец увидел огромное дерево, одна из могучих ветвей которого простиралась в сторону города. Мгновенно рассчитав в своей голове траекторию, оборотень ускорил шаг, сделал мощный скачок, приземлился на ветвь и, оттолкнувшись от нее, прыгнул в сторону городской стены…