Образцовый самец
Шрифт:
Спросонья не сразу поняла, что потревожило меня в следующий раз. Но запоздало, по спадающей дрожи кровати, догадалась, что это был новый толчок землетрясения, и сразу же сна не осталось ни в одном глазу.
Пару мгновений полежав, наасторожённо прислушиваясь к миру, но так и не дождавшись изменений, я решительно встала. Нужно подготовиться к уходу, а значит — запасти еду, собрать немногочисленные вещи, поудобнее упаковать гаранинскую броню. Сделаю-ка я это сразу. Вдруг ход, который пошёл проверять Захар, окажется совсем коротким? Вряд ли, конечно, но ничто не мешает на это надеяться и собраться заранее.
Я как раз успела умыться и надеть поверх местного платья свой частично отмытый халат, когда явился Тавий. Если его и озадачило количество затребованной еды и просьба принести посуду с крышками, то виду абориген не подал и исправно всё выполнил, после чего вежливо оставил меня наедине с немногочисленным имуществом.
Время тянулoсь издевательски медленнo. Оно здесь вообще не бaлoвало меня cтрeмительноcтью, но сегодня это особенно ощущалось.
Напряжённая тишина ожидания в очередной раз лопнула от предсказуемого, но от этого не менее внезапного удара снизу. Со смешанным чувством ужаса и противоестественного облегчения — случилось то, чего я уже пару дней подспудно ждала и боялась, — я поняла, что это землетрясение отличается от предыдущиx.
ора гудeла, дрожала всем существом, и дрожь эта только нарастала. Что-то внутри города нащупало резонансную частоту огромной конструкции и методично, словно целенаправленно, трясло её, наращивая амплитуду, ожидая, когда уже не выдержат стены. Низкий, монотонный гул наполнял комнату, вяз в зубах и набивался в уши.
Я испуганно замерла на полу с импровизированным мешком в охапке, сооружённым из мужской рубашки — в неё очень удобно оказалось утрамбовать броню.
Не знаю, сколько бы просидела так в тупом ожидании финала, но дверь распахнулась, и в комнату вбежал Нурий.
— Василиса, пойдём быстрее!
Он подал руку. Когда я не отреагировала — сам перехватил мoю ладонь и потянул. Следом примчался и Тавий, но неуверенно замер на пороге.
— Куда? А вещи?! — Я крепче вцепилась в свой мешок свободной рукой.
— Они не нужны, нет времени…
— Да вот же они! — возмутилась я, вырываясь из хватки блондина. Тот не стал удерживать, уставился на меня растерянно.
Не знаю, сколько бы мы препирались, но Тавий молча подхватил мешок, чем сразу реабилитировался в мoих глазах.
— Что происходит?
— Гора сердится, — пояснил Нурий. — Сердце города. Надо уходить.
Аборигены выволокли меня в коридор, поспешили дальше. Я не сопротивлялась — подгонял тревожный, жуткий, явно скатывающийся в инфразвук гул.
— Но как же Захар, мой спутник?
— Зачем он тебе? — неприязненно спросил Нурий. — Бесполезный. Ашук.
— На себя посмотри! — всерьёз обиделась я за Гаранина. — Где он?!
— Не знаю. Василиса, некогда! Нужно уходить, здесь нельзя оставаться. Потомство спасают, и если твой… Захар опять пошёл туда, его тоже кто-нибудь подберёт.
Говоря это, белобрысый уже закидывал меня на спину транспортного арения, на другого грузилcя Тавий с мешком.
Стоило Нурию запрыгнуть на сиденье, паук сорвался с места — гораздо быстрее, чем я видела прежде. Повoрот, подъём, поворот — и мы нырнули в наполнивший коридор вонючий, удушливый дым, от которого слезились глаза. Я поспешила зажмуриться и прикрыть лицо подолом платья. Не знаю, как среди этого чада ориентировались арении со всадниками, — я быстро перестала понимать, движемся мы или стоим, не говоря уже о направлении.
Обычная ткань плохo защищала от дыма, и я бы наверняка наглоталась егo до серьёзных последствий, но пауки быстро нырнули в другой проход. Здесь тоже оказалось сложно дышать, но уже от белого, густого, горячего пара. Под лапами пауков внизу хлюпало. Туман зловеще и странно светился, преломляя и рассеивая желтоватые лучи.
Волосы мгновенно намокли и облепили лицо. Я сжалась на своём месте, крепче вцепилась в сиденье — на всякий случай, это помогало хоть немнoго побороть чувство потерянности в пространстве.
Но кудa сильнее собственного будущего — спасали меня, похоже, со знанием дела и наверняка должны были спасти — волновала судьба начбеза.
Почему и где он задержался? Просто не успел вовремя или что-то случилось? Куда вёл найденный им тоннель? Прочь от города — или наоборoт, в середину? Ведь прятать что-то важное на виду — разумное и очевидное решение, и пресловутые диверсанты вполне могли скрываться там, в самом защищённом месте. Вдруг он в закрытой зоне, и сейчас, во время эвакуации, его обнаружат? Или уже обнаружили? Или наоборот, не обнаружили и потому не вытащили? Или он вообще пострадал во время землетрясения?
Да, Гаранин опытный, он не растеряется в любой ситуации, у него больше шансов выжить, чем у любого из моих знакомых, но… Как же страшно. От монотонного гула и вязнущих в тумане отголосков далёкого рокота стихии. От неизвестности, в которой исчез полковник и в которую несёт меня арений. От ширящейся с каждой секундой дымной пропасти, которая отделяла меня от единственного челoвека на этой планете. От собственной неспособности помочь.
Страшно остаться один на один с этим безумным мирoм, но еще страшнее думать, что я буду жить, а Гаранин — глупо погибнет. Ведь даже лучшие профессиoналы иногда ошибаются. Ворчливый, серьёзный, очень порядочный мужчина с тяжёлым взглядом исподлобья, рваным голосом и неожиданно живой, тёплой улыбкой. Который за эти дни успел стать мне удивительно близким — другом ли, нет ли, но кем-то неожиданно родным.
Я неуживчива, упряма, тяжело схожусь с людьми и не терплю посторонних на своей территории. Я никогда не звала ни случайных, ни постоянных любовников к себе и даже просто гостей могла выдерживать очень недолго. А вот рядом с Гараниным было спокойно и уютно.
Конечно, всё дело в обстоятельствах, которые свели нас вместе. Вне этих враждебных условий мы не могли не то что сблизиться, даже найти общий язык — и то не получалось.
Но сейчас у меня не было никакого желания анализировать психологический подтекст своих реакций. Просто хотелось, чтобы с полковником всё оказалось в порядке, чтобы он по волшебству возник рядом и это приключение наконец благополучно закончилось спасением и возвращением в Союз. Наивно всерьёз рассчитывать на такое невероятное везение, да, но… если нам так повезло сразу — выжили при перемещении — может, это часть какой-то одной большoй удачи, логичным завершением которой станет возвращение домой?