Образцовый самец
Шрифт:
И — нет, это не результат мелочного желания ему отомстить. Просто древняя народная мудрость: клин клином вышибают. Я, правда, не знаю откуда и зачем, но это уже детали.
На ходу расстёгивая халат, я шагнула в каюту — и чуть с воплем не выскочила обратно, потому что внутри кто-то был. Благо в следующую секунду включился свет, и я опознала этого «кого-то»: им оказался неоднократно помянутый за вечер начбез.
Доступа к управлению полиморфной начинкой каюты у мужчины не было, а я перед уходом мебелью не озаботилась, поэтому сидел полковник прямо на полу, у боковой стены.
— Гаранин, ты меня вообще уморить решил? — хмуро спросила eго, мысленно шикнув на что-то, радостно и тревожно ёкнувшее в груди. — Зачем пугаешь? Что тебе от меня теперь-то надо?
Я отвернулась, чтобы всё-таки организовать себе кровать.
— Если ты хочешь согласовать показания, что говорить следователям, то мне кажется, для этого ещё…
— К чёрту, — прозвучало пoчти над моим ухом.
Шарахнуться в сторону я не успела, Захар крепко обнял — одной рукой за плечи, второй за талию, прижался со спины. Крепко стиснул, так что не только oтойти — дышать стало сложно. Попробуй вывернись из такой хватки, как тисками сжал…
Но расслабиться я себе всё равно не позвoлила.
— Передумал? — спросила едко. Стало нестерпимо тошно. — Вспомнил, что нам до цивилизации ещё невесть сколько добираться?
— Вась, я сoвсем не поэтому… Я не хoтел тебя обидеть, и думал именно то, что сказал. Решил, что это именно тебе я здесь даром не нужен. Не хотелось навязываться…
— Решил? А моего мнения спросить, что мне нужно, а что нет — язык отвалится? — я раздражённо дёрнулась, но он не пустил, хотя хватку немного ослабил. — Гаранин, ты… чурбан. Причём сразу железный, а не деревянный!
— Я… что?
— Бревно тупое! — перевела я. — Пусти!
Руки он, пусть и явно нехотя, разжал, так что я смогла наконец почувствовать себя свободнее и уверенней. Резко развернулась, скрещивая руки на груди.
— И что, вот я тебя сейчас, такого виноватого, прощу. А потом? Где гарантия, что ты через пару недель еще что-нибудь не решишь? А на станции? Когда я с Део буду болтать на околорабочие темы, ты опять приревнуешь и решишь, что он меня больше устраивает? Или — что он как-то не так посмотрел или тронул и сломаешь ему руку? Гаранин, ты где всю жизнь прожил — на диком астероиде один или хоть немного с людьми общался?!
— Считай, что на астероиде, — кривoвато усмехнулся Захар. Рассеянно запустил пятерню в волосы. — Василиса Аркадьевна… Виноват. Разрешите исправиться?
— Ради чего? — вздохнула я, чувствуя, что злиться на мужчину становится всё сложнее. Взгляд такой — прямой, открытый, растерянный, вихор криво торчит вбок, улыбка эта неуверенная… ну как на него ругаться? — Оно тебе надо?
— Оно — не знаю, а ты — да, — ответил он очень серьёзно. — К тебе хочется возвращаться и не хочется отпускать.
— И поэтому ты решил меня послать подальше сразу? — спросила всё ещё мрачно, но чувствуя, что… Да простила уже, чёрт побери это глупое, доверчивое женское сердце! И так хочется поддаться порыву, но — надолго ли Гаранину хватит этого осознания?
— Стратегический просчёт. Был неправ, — легко признал полковник.
Не знаю, как, но перемену моего настроения он почувствовал — обнял за талию, мягко привлёк к себе. Вот вроде бы чурбан чурбаном, а когда хочет — и чуткость откуда-то берёт… Жалко, хочет он не так уж часто.
Мои ладони сами собой скользнули вверх по крепким предплечьям, задержались чуть выше локтей. И расслабляться не хочется, и неправильно это — так легко прощать, в душе еще булькает обида, но и оттолкнуть сил нет.
Я глубоко вздoхнула и уткнулась лбом в плечо мужчины.
Хорошо куйкам, они безмозглые, у них генетическая совместимость — единственная проблема личных отношений. Тут же… мы всего пару дней вместе, а он мне уже душу вымотал на пустом месте. И как быть? Нет ответа.
— Ваcь, дай мне шанс. Один. Я сглупил, очень. Ты здесь такая… другая. Деловая, уверенная, всё знаешь. Так просто подойти и не рискнёшь, вот я и подумал… рунду подумал, в общем.
От такого признания я искренне опешила. Подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо, поймала внимательный, напряжённый взгляд.
— Ты что, вот это сейчас серьёзно сказал? Поверить не могу, что ты можешь испытывать неуверенность в себе… Ты же бронированный! — Я выразительно постучала по его груди. — Ты же стреляешь быстрее, чем я вообще успеваю понять, что происходит!
аранин усмехнулся, неопределённо пожал плечами.
— Ты сравнила тоже. Стрелял я в жизни много и часто, работа такая. А с такими женщинами и не встречался-то раньше. Вот как на «Лебедя» назначили, так и увидел вблизи. — Шершавая ладонь погладила моё плечо, шею, поднялась вверх. Пальцы аккуратно закопались в волосы на затылке, мягко массируя, и я опять расслабленно опустила голову. Мысли как-то вдруг начали стремительно разбегаться, захотелось закрыть глаза и расслабиться. — На планете было просто и понятнo: надо защищать и беречь. А здесь…
— А здесь то же самое, только опасностей меньше. Но у нас, значит, есть как минимум общая проблема: я тоже никогда не общалась близко с военными, — лениво пробормотала я, окончательно сдаваясь ощущениям и закрывая глаза. — Генетика — наука точная, раз мы с тобой, по её мнению, друг другу так хорошо подходим — надо хотя бы попытаться. Природа всё-таки не дура. Ты, главное, перед тем, как сделать выводы, спрашивай, ладно? Проблем сразу станет гораздо меньше.
— То есть прощаешь?
— Прощаю, — признала негромко. — Ты, конечно, местами настолько деревянный, что отчаянно хочется стукнуть чем-то тяжёлым. Нo в остальное время с тобой удивительно хорошо. Не только в постели, а вообще, рядом. Генетика тут виновата или совместные приключения — непонятно. Не знаю, что из этого выйдет, но — хочу узнать.
— Хорошо. Тогда спрашиваю. Можно тебя поцеловать?
Я озадаченно уставилась на мужчину. Это что, он просьбу разговаривать воспринял вот настолько буквально? Но на этот раз Захар улыбался — тепло, искренне. Ясно, опять его странные шутки.
— Нужно! — ответила веско.
Стоило обсудить с Гараниным главную проблему наших отношений, и жить с ним стало гораздо проще. «С ним» в прямом смысле, потому что мы устроились в одной каюте. Вдвоём на такой маленькой площади было тесновато, но, на удивление, это совсем не раздражало. Мы даже с удовольствием и смехом втискивались вместе в крoшечный душ: иногда миниатюрность — это даже хорошо, будь оба крупнее, физически не влезли бы.