Очевидное-Невероятное
Шрифт:
Состав и количество участников стола неукоснительно соблюдались. Так возникла аббревиатура СС, что означало «Статус Стола» или «Служебное Сообщество». И, если там, за стенами Пищеблока, ты смело мог позволить себе вступать в беспорядочные связи, невзирая на обшественный статус и цеховые различия партнёра, то здесь каждый знал своё место! Известен случай, когда за стол к водопроводчикам случайно подсел, находящийся на Великом посту и оттого плохо соображающий, иеромонах Феодосий, так те силою напичкали божьего посланника хлебом с маслом, сметаной и гусиной печёнкой! Несмотря на то, что все перечисленные
И вот столы сдвигались, что означало конец всякому социальному и профессиональному межеванию! Можете себе представить, какую глубокую травму могло оставить подобное событие в сердцах и душах жителей свободной страны, где даже казнённый, в очередной раз лишившись головы, не переставал чувствовать себя полноценным человеком и гражданином! Многими патриотами наличие головы вообще считалось пережитком, о чём неоднократно напоминал на заседаниях редколлегии газеты «АБВГдейка» её внештатный спецкор в туманном Альбионе писатель Майн Рид.
Работали, конечно, вяло. Столы буквально вросли в штатные места и никак не хотели менять место дислокации. Сильно помогли скворцы. Они отрывали непослушные столы от пола — какие-то отдельно, какие-то вместе с ним и приставляли их друг к другу так, что сверху это выглядело как буква «П».
— А знаете, что обозначает сей незамысловатый иероглиф? — прошептал на ухо Достоевскому Иван Семёныч Барков. — «Пиздец»!
Процесс подогревал оркестр! Музыканты так старались, что создавалось впечатление, будто нот не семь, а семьдесят и, если совсем уж абстрагироваться, игра их больше напоминала авианалёт, чем исполнение музыкального произведения! Господин в цилиндре заметил кстати, что Венский симфонический оркестр в сравнении с этими бомбометателями, просто обыкновенная мышиная возня!
Только, когда последний стол был установлен на положенное место, присутствующим разрешили сесть. Многие пытались устроиться по старинке, то есть, поближе к тем, с кем привыкли, но получалось это далеко не у всех. Выходила странная вещь: при том, что в идеологической основе мероприятия лежала идея соборности, на деле вышло нечто совершенно противоположное. Сидя за отдельными столами, люди держали себя в энергетических объятиях, теперь же, когда пространство стало разомкнутым, разомкнулись и сами субъекты этого пространства, когда сидящий за одним концом стола понятия не имел, кто находится за другим и есть ли там вообще хоть кто-то!
Сколько пройдёт времени до того момента, когда растерянное выражение их лиц сменит привычная уверенность в том, что каждый занимает своё законное место, ведь именно это ощущение даёт моральное право носить имя, предназначенное им судьбой?
Вынесли подносы с едой. Члены Консилиума, ещё раз поздравили всех с праздником, напомнили о вечернем хороводе вокруг ёлки и в сопровождении скворцов удалились по своим важным делам. Их стол сдвигать не стали, там сели я, Алконост и Куроедов с Криворотовым. Последние вели себя так, словно их только-только вывезли из блокадного Ленинграда.
Да, забыл сказать, Воблина Викентьевна на прощание умудрилась перенюхать
Не знаю, как прочих, но меня это сильно покоробило! Было такое ощущение, будто заглянули тебе в трусы!
Являясь чуть ли не единственным представителем власти, я вынужден был извиниться за столь неадекватное поведение госпожи Сухово, мать её, Кобылиной!
— Возможно, — попытался заверить я почтенную публику, — бедняжка просто забыла принять утреннюю дозу тетурама!
Все меня прекрасно поняли! Такое объяснение вмиг сняло всякую напряжённость и даже Мусоргский, преодолев тотальное отвращение ко всякой пище, «пропустил» пару ложек овсянки. Эта каша считалась блюдом аристократов и составляла основу сегодняшнего праздничного меню.
Добрыня Никитич садиться не стал, получив свою порцию «сухим пайком», он отправился восвояси.
— Куда именно он пошёл? — спросил я Алконост.
— В «Бутылку» разумеется, — ответила она. — Теперь у него одна дорога!
Надо отдать им должное, охранники почувствовали неловкость, возникшую за столом с той минуты, как они за ним оказались и попытались сократить своё пребывание до минимума. Тем более, еда совсем скоро закончилась. По пути парни забрали с собою Ленина. Понятно, что так просто вождь уйти не мог!
— Запомните, товарищи, — взобравшись с ногами на стул, обратился он к обедающим пролетариям и кое-кому в цилиндре, — В половой жизни проявляется не только данное природой, но и привнесённое культурой!
Оставшись вдвоём, мы некоторое время молчали, поражённые мыслью, как быстро Общий Стол формирует Общий Вкус и теперь-то уж точно не стоит заморачиваться по поводу всяких там кухонных изысков, был бы, как говориться, аппетит!
— Это, по-вашему, правильно? — не сдержался я, совершенно уверенный в схожести наших мыслей.
— Не сомневаюсь, — сказала Алконост, как мне показалось — вполне искренне. — Смотрите — вчера Феликс Эдмундович Фрейд попросил у меня нож и вилку! Вы представляете, до чего дошло? Или вот, к примеру, Степан Разин. В совершенно непозволительной манере потребовал расписной чёлн! Это, с какого такого бодуна, простите? Уже в который раз ему уже образцово-наказательно, под корень, отрубают голову, а он всё туда же! Не кошмар? Нет, что бы вы там не говорили, Общий Стол назрел реально!
Я поискал глазами атамана, он сидел рядом с сёстрами-синявками и, как ни в чём не бывало, травил анекдоты один за другим. Предстоящая казнь, казалось, волновала его куда меньше, чем экзистенциальное одиночество великих княжон. Неподалёку от девушек я заметил грустного лохматого паренька, мечтательно смотрящего не в тарелку, а в потолок. Слегка поднапрягшись, я вспомнил, с какой прытью убегал он от вил и топоров!
А ещё я вспомнил про завтрак, во время которого она подсунула мне таблетку. Но странно — говорить об этом совершенно расхотелось и даже более того, я подумал, а может это и хорошо, что она обо мне так заботится?
— А что это за история с Христоформ Колумбом? Они его догнали?
— Вот, кстати, тоже… — Алконост ничего не ела и не пила, для меня загадка, почему она вообще осталась за столом. — Жил себе человек, вёл на радио по субботам «Туристический вестник». Семён Дежнёв, может, слыхали?