Однажды в Голливуде
Шрифт:
На двери в мужской туалет висит психоделический плакат Джона Бэрримора от Элейн Хевлок. На двери женского — психоделический плакат Джин Харлоу от Элейн Хевлок.
В той части бара, где стоит пианино, на стене за самим пианино висит большой, метр на два, постер нового фильма «Дикая банда», снятого завсегдатаем и членом «Зала славы» Сэмом Пекинпой (подписано для «Зала славы» Сэмом, Уильямом Холденом и Эрнестом Боргнайном).
На стене в той части, где находится бильярдный стол, висят психоделический плакат с У. К. Филдсом и Мэй Уэст от Элейн Хевлок, плакат 69 х 105 сантиметров для нового фильма с Ли Марвином «Сержант Райкер», а также стандартное украшение хэдшопов — афиша старой ленты с Богартом «На протяжении всей ночи».
Не считая четырех огромных изображений Филдса, Богарта, Бэрримора и Китона, ни один плакат — не в рамке. Просто приколоты к стене булавками.
Войдя в двери, троица слышит, как пианист играет «Green apples» О Си Смита.
Бог не создал зеленые яблочки,
И летом в Индианаполисе не идет дождь.
Не бывает доктора Сьюза и Диснейленда,
Матушки Гусыни и детских стишков.
Джим Стейси машет человеку за пианино, а человек за пианино кивает Джиму. Стейси ведет Рика и Клиффа к стойке, где радостно пожимает руку бармену.
— Как жизнь, Мейнард?
— Как твой первый день? — спрашивает дружелюбный бармен. Еще не отпуская руки, Джим говорит:
— Ну, завтра меня ждут снова, а значит, могло быть и хуже. — Обернувшись к двум новым друзьям, он представляет их главному в «Зале славы»: — Парни, это Мейнард. Мейнард... — показывая на Рика и Клиффа, — это парни, Рик Далтон и его дублер Клифф.
Мейнард пожимает обоим руки, начиная с Бута.
— Клифф.
— Мейнард, — повторяет тот имя бармена.
Затем Мейнард пожимает руку Далтону, и его лицо
сияет.
— Черт возьми, Джейк Кэхилл собственной персоной. Рад свидеться, охотник за головами.
— Ия, Мейнард. Доктор принимает? — отпускает его руку Рик.
— Еще как принимает, — хохочет Мейнард. — Чем могу угостить?
Рик:
— «Виски сауэр».
— А ты как, каскадер?
— Какое пиво есть? — справляется Клифф.
— В банках: «Пабст», «Шлиц», «Хэмме», «Коре». В стекле: «Бад», «Карлсберг», «Миллер Хай Лайф». На кранах: «Буш», «Фальстафф», «Олд Чаттануга» и «Кантри Клаб».
— «Олд Чаттануга», — говорит Клифф.
Мейнард показывает на Джима, завсегдатая, и воспроизводит его заказ:
— «Бренди Александр» для нашего Лансера. — Затем доктор приступает к обслуживанию пациентов.
— Для тебя я Джонни Мадрид, говнюк! — кричит вслед Джим. Все трое смеются.
К троице подходит еще один актер из Сан-Габриэля: грубое лицо типа «такой страшный, что даже секси», буйные волнистые волосы песочного цвета и черная косуха. Это к ним присоединился Уоррен Бэндере с «Пабст Блю Риббон» в руке.
Джим и Уоррен тепло приветствуют друг друга, потом Джим смотрит на Рика и тыкает большим пальцем в Уоррена.
— Знаешь его?
Рик отвечает ухмылкой.
— Блин, а то.
Рик и Уоррен пожимают руки, как старые знакомые, а Рик объясняет:
— Вэндерс снимался, должно быть, в трех «Законах охоты».
— Четырех, неблагодарная ты сволочь. Раз в сезон заезжал на ранчо Спана, чтобы мне начистил рожу Рик Далтон, — объявляет Уоррен. — «Закон охоты» кормил меня четыре года.
Пианист переходит к инструментальной версии «Alley Cat».
Когда Мейнард ставит заказ клиентов на стойку, все четверо рассаживаются по стульям. Бармен остается рядом, пока его не вызывает мучимый жаждой посетитель.
Клифф и Уоррен все еще трудятся над пивом, но Рик довольно быстро высосал свой «Виски сауэр» через соломинку, а Джим уже расправился с «Бренди Александром».
Бармен возвращается и спрашивает Джима и Рика:
— Еще по одной?
— Ага, — говорит Джим.
— «Виски сауэр», — повторяет Рик.
Пианист Курт Заступил как раз заканчивает «Alley Cat», когда к его рабочему месту подходит Джим с тремя друзьями и выпивкой в руках.
— Привет, Курт, как жизнь?
— Отлично, Джим, а у тебя какие новости? — отвечает Курт, отпив свой «Харви Волбенгер» [45] .
— Очень даже хорошо. Сегодня отсняли первый день моего пилота.
— Бля, мужик, отлично же. — Курт начинает наигрывать «Вновь настали счастливые дни» [46] .
45
Классический коктейль из водки, ванильного ликера Galliano и апельсинового сока, буквально переводится как «Стенобой Харви». — Прим. ред.
46
«Happy Days Are Here Again». — Прим. пер.
— Придержи коней, Либераче, — осаживает его Джим. — Дай сперва доснять пилот. Дай глянуть, хорошо ли получится. Дай встать в сетку CBS на осень. Вот тогда уже «Вновь настанут счастливые дни». По крайней мере, на несколько недель.
Джим знакомит барного пианиста с двумя новыми друзьями. Уоррен Курта уже знает. Больше того, Уоррен подарил сыну Курта его первую собаку — Барона. Пианист жмет руки актеру и каскадеру. Джим хвастается своим приятелем-музыкантом:
— Курт может отыграть любую песню что на пианино, что на гитаре. Причем отлично, особенно «Ме and Bobby McGee». Он ее играет на манер кантри...
— Это и есть кантри, — объясняет Курт.
— Знаю, но ее так больше никто не играет.
— Это потому, что они просто повторяют аранжировку Дженис Джоплин. Но если послушать песню, акустика ей подходит больше, потому что это кантри, — и Курт уточняет: — Не такое кантри, как у Эрнста Табба. А современное.
Джим продолжает хвастаться другом-музыкантом:
— Я вам говорю, если б Курт записал «Me and Bobby McGee», у него на руках был бы хит. И «Криденс Клируотер» у него получается что надо. Особенно эта песня про «ду-ду-ду».