Огонь с небес
Шрифт:
— Принял…
— Наблюдаю технику… господин капитан, орудия на прямой наводке.
— Конкретнее. Какие именно орудия?
— Мобильной береговой обороны. Вижу четыре орудия.
— Направление?
— На нас, господин капитан.
— Скорость не сбавлять. Поднять «следую своим курсом» [23] . Носовое зарядить!
— Так точно! Носовому товсь! Сигнальщику — следую своим курсом.
— Свяжитесь с авиацией, если это возможно. Пусть сделают пару проходов.
23
Флажный
— Есть.
— Вижу берег!
Эсминцы давно были в пределах досягаемости огня береговых комплексов. На эсминце носовое — скорострелка сто семь миллиметров, на орудиях береговой обороны — спарка калибра сто тридцать. Самое страшное — и те и другие были русскими.
— Господин капитан, авиация приняла задачу.
— Отлично. Что они показывают? Сигнальщик!
— Носовое готово! Наведение ручное.
— Господин капитан, у них там… Веселый Роджер!
— Отставить, это морские котики! Отставить!
— Есть отставить!
Веселый Роджер был фирменным знаком военно-морского спецназа с тех пор, как с большим успехом экранизировали рассказ про одноногого пирата Джона Сильвера. Тот, кто решил разместить здесь свои орудия, явно не знал про потайные базы, интегрированные в бетонные блоки, поддерживающие дорогу…
— Проходим!
Один за другим пять эсминцев проходят ровно в том месте, где Диаметр ныряет под воду — эти места оставлены для прохода кораблей. От носа головного — расползаются белые усы…
На горизонте одна за другой в небо взмывают три зеленые звездочки.
— Господин капитан, подан условный сигнал «Победа».
— Вижу. Держать курс, ход снизить до полного.
— Есть.
— Машинному внимание, на эхолоте внимание.
— Машинному внимание, на эхолоте внимание!
— Глубина — каждую минуту.
Вообще, перед капитаном даже корабля второго ранга сейчас многофункциональный монитор, на который можно вывести данные с любого боевого поста рубки. Но опытные капитаны предпочитают требовать доклад — не для того, чтобы знать, а для того, чтобы каждый в рубке делал свою работу, не отвлекаясь на постороннее…
— Устье, маяк. На три влево.
— Есть маяк, рулевой, три влево.
— Три влево — исполнил.
На палубе — народа столько, сколько не было никогда, даже на Дне Военного флота не бывает. Идем по самой метке [24] , аж перехлестывает, на отмель напоремся — все в воду полетят…
В полицейской машине пожилой и много повидавший исправник открыл рот от изумления, смотря, как посреди бела дня начал раскрываться мост. Первое, что он подумал — хулиганы или анархисты какие. Но до такого, чтобы днем развести мост, никакие хулиганы еще не додумались…
24
Метка на корпусе обозначает максимально допустимую осадку для корабля.
— Смотрите, господин старший исправник…
— Вижу. Вот паразиты… Доложи, а я пойду разберусь.
— Есть…
Исправник вышел из машины (выскакивать уже здоровье не позволяло), рысцой побежал к будке моста. Это был его район, поэтому он, как и все полицейские, в общих чертах знал механизм моста и даже способы устранения мелких неполадок, чтобы лишний раз не гонять ремонтную бригаду…
На полпути его перехватили какие-то молодые люди. Он, привыкший к тому, что перед ним, перед исправником Санкт-Петербургской городской полиции, все расступаются — буквально налетел на них.
— Спокойно, отец, — сказал один из них, — не надо туда ходить.
— Да вы что… С ума сошли, что ли?
— Не надо туда ходить…
Исправник лапнул кобуру — и с ужасом понял, что она пуста.
Еще один молодой человек подошел — лишь немного постарше. Исправник вдруг понял, что они очень похожи.
— Не надо поднимать шума, — сказал он, — мы на службе.
— Что?! Да вы кто такие!?
— Кто надо, те и есть. Не шуми, отец…
Исправник отступил на два шага.
— В тюрьму захотели! Так это быстро! И не такие голубчики улицы мели! Тридцать суток — не хотите?!
— Мы гражданским властям не подчиняемся. Не шуми, отец, не надо ничего делать…
— Ну-ка…
Это был уже не исправник. Основательный мужик в белом халате — явно с развозного фургона, если в белом халате.
— Вы, что ли, сделали?! Вы чего тут творите, козлы! Ну-ка, сделали, как было…
Молодой человек дернулся — и мужик начал оседать, хватая ртом воздух. Поняв, что происходит что-то неладное, начали подтягиваться люди, даже туристы. Никто даже не подумал закрыть город для туристов, притом что в стране полным ходом шел военный переворот.
— Спокойно, господа! Все в порядке! Расходимся, нечего тут смотреть, нечего!
— Корабли! — вдруг крикнул кто-то.
Кильватерная колонна из пяти одинаковых кораблей уже вошла в Неву, шли быстро, почти на пределе хода, и явно больше безопасного для Невы. Перед носом головного бился бурун, уже были видны и люди на палубах…
— Что делается… — сказал кто-то.
Один эсминец, видимо, откололся от колонны еще раньше, два — встали на якорь здесь, еще два — ушли дальше по большой Неве. Неброские молодые люди приняли и закрепили брошенные с кораблей сходни, и по сходням побежали вооруженные автоматами люди в черной флотской форме. Было видно, что кто-то из них давно автомата в руках не держал, а кто-то — с ним буквально сжился…
Вооруженные автоматами люди моментально образовали зону безопасности, оттеснив людей с тротуара перед самими кораблями. Часть людей побежала в сторону моста…
Люди особой враждебности не проявили, у кого было чем фотографировать — начали фотографировать. Такое было внове, кто-то уже представлял, как обрадует снимками в блогах весь Интернет…
С корабля по переброшенным сходням легко сбежал молодой, чисто, до синевы, выбритый человек в повседневной форме капитана первого ранга.