Огонь войны и пламя любви
Шрифт:
— Подло спасать жизнь собственному сыну? — гневно трясла руками разозлённая мать. — Если ты сожрёшь шоколад, помрёшь! В прошлый раз едва жив остался, а теперь чем бы дело кончилось?
— Да ничем бы не кончилось! — огрызнулся несостоявшийся воришка. — Я бы чуть-чуть съел.
— Как же! — отозвалась Рохана. — Верится с трудом! Я тебя отдам на суд! Князю! Он вышлет тебя в Вулквонс за нарушение дисциплины на фронте! Хоть жив останешься!
— Ой, не надо, дорогая Рохана, — взмолилась Милена, которой стало жалко незадачливого сладкоешку. — Не надо ничего рассказывать князю. Пусть это будет тайной. Подумайте, какой позор будет для вашего сына, если ему не доведётся показать свою доблесть
— Он уже достаточно её показал, — возразила Рохана. — Теперь пусть едет домой, а сердце матери наконец успокоится. Я решительно настроена. Сегодня же поговорю с Ранартом.
— Да ты сошла сума! — возмутился Грахт. — Хочешь покрыть меня несмываемым позором?
— В самом деле, Рохана, милая, не рассказывайте про это происшествие князю. Это ж мелочь такая, — попросила Милена, и Грахт посмотрел на неё с благодарностью.
А Ранарт тем временем стоял за дверью и давился от смеха. Спорящие так были увлечены, что не обратили внимание на его запах и не догадывались о его присутствии. Милена заступалась за рыжего обертлуга, уговаривая его суровую мать простить сына.
— Ладно, — сдалась наконец на уговоры Рохана, — ничего не расскажу я князю.
— И не надо ничего рассказывать, — послышался голос Ранарта, — князь и так всё слышал и видел.
Все обернулись. Милена шарахнулась в сторону, подальше от вошедшего. Ранарт заметил её испуг и поморщился.
— Вот и дружок твой пожаловал! — победоносно произнесла Рохана. — Видишь, князь, как твой подчинённый дисциплину нарушает? Отправь его в Лунный город, пусть там обороной занимается.
— В Лунном городе есть кому заниматься обороной, — возразил князь с улыбкой. — Я рад, что мой лучший друг сражается со мной бок о бок, и никакой проступок не может это изменить.
— А! Спелись, да! — с досадой проговорила Рохана.
Милена, почувствовав, что князь в хорошем расположении духа, решилась действовать, чтобы уладить семейный конфликт.
— Рохана, почему бы нам всем не попить чайку? Уж небольшой кусочек не повредит вашему сыну.
— Вот именно, — поддакивал Грахт, — а то ты, как дитя малое, отчитываешь меня.
— А ты и есть дитя, — проворчала старушка.
— Как князь Вулквонса, приказываю исполнить просьбу Милены, — заявил Ранарт и неожиданно по-доброму посмотрел на девушку. Это не укрылось от зоркого взора старушки и она, лукаво улыбнувшись, почему-то не стала больше спорить, а отправилась кипятить воду.
Через несколько минут вся компания сидела за массивным столом. Ранарт сел совсем близко с Миленой, но почувствовав её страх, отодвинулся подальше. Рахана, всё ещё наигранно ворча, достала из тайника шоколад и раздала его всем участникам этого ночного чаепития. Аромат травяного напитка наполнил кухню. Грахт с наслаждением жевал сладость, смакуя каждый кусочек. Ранарт ел не очень охотно или старался делать вид, что не особо то и хочет шоколад. Когда князь заметил, что Милена всё съела, он молча протянул ей свою порцию. Девушка растерянно посмотрела на предложенное угощение. Рохана в очередной раз сверкнула глазами. А Грахт возмущённо проговорил:
— Если не хочешь есть свою порцию шоколада, отдай другу! Видишь, девушка не хочет больше.
Ранарт с досадой посмотрел на соратника, а Рохана под столом пнула сына ногой, давая понять, что его требование неуместно. Грахт насупился, а князь протянул шоколад Милене более настойчиво. Девушка, боясь очередной вспышки гнева, вынуждена была взять предложенную сладость. Ранарт как-то странно улыбнулся и почему-то опустил глаза. Повисла неловкая пауза.
Рохана, лукаво улыбнувшись, спросила:
— Послушай, князь. Я понимаю, почему сюда ночью проник Грахт. Но ты-то как оказался у нас в столь поздний час?
Лицо Ранарта скривилось от досады, и он, сделав вид, что не расслышал вопроса, произнёс:
— Ладно, засиделись мы почти до рассвета. Пора нам…
Это очень глупо выглядело со стороны, ведь у обертлугов прекрасный слух и прикидываться глуховатым было просто смешно. Однако мудрая женщина решила не усугублять ситуацию и проговорила:
— Так бы и сидеть, да дел много. Но князь прав. Уважаемые мужчины, прошу вас удалиться, нам с Миленой пора готовиться к очередному тяжёлому дню.
— Да, нам пора, — подхватил Грахт. — Спасибо милым дамам за прекрасное чаепитие.
Обертлуги встали. Ранарт подтолкнул Грахта к выходу. Рыжий обертлуг немного упирался, надеясь получить напоследок ещё хоть кусочек угощения. Мать строго посмотрела на него, и Грахт, вздохнув, ушёл. Ранарт помедлил с уходом. Он взглянул на Милену, отчего девушка вновь разволновалась. Но во взгляде вулквонского правителя больше не было яростного огня. Он смотрел спокойно, будто никогда не испытывал неприязни к пленнице. Золотистые глаза были ясны и, как показалось Милене, добры в этот миг. Девушка окончательно была сбита с толку. Рохана, подмечая всё, многозначительно улыбнулась. Ранарт наконец ушёл, а старушка усмехнулась и сказала:
— Не так уж он плох, правда?
— Кто? Ваш сын? — спросила Милена.
— Князь, — последовал ответ.
Пока длилась эта милая беседа, вражеские отряды расползались по склонам гор. На помощь колдуну прибывали всё новые гарпиги, дрекаваки и оборотни. Несколько дней ранее из-за моря причалили новые корабли со свирепыми воинами. Оборотни продолжали переплывать Серебряное море в надежде поживиться в Свободных Землях. Они поверили заверениям Варкана, что победа достанется легко. Алчность и кровожадность двигали ими. Обертлугов они не очень-то и боялись, хоть и знали о способности вулквонцев оборачиваться свирепыми зверьми. Они полагали, что обертлуги, встав когда-то очень давно на сторону добра, сделались слабыми. Приспешники Васенчука и не догадывались, что вулквонцы могут потягаться с ними в силе и ловкости. Тем более оборотни понятия не имели о том, каков нрав Ранарта Рахта. Они полагали, что молодой князь в силу своего возраста не способен организовать серьёзное сопротивление. Им никто не сказал, что Ранарт с детства привык к опасностям и рано повзрослел. И потому оборотни особо не скрывали своего присутствия в горах. Существенная их часть направилась на встечу эресвенскому войску, в задачу остальных входило разорение крепости обертлугов и нападение на Золотые сады.
Ну а пока вулквонские разведчики не успели доложить обо всём князю, их правитель пребывал в каком-то странном состоянии. Мысли Ранарта были далеки от войны. Сперва он очень удивился таким переменам в себе. Князь всё чаще вспоминал о Милене. По любому поводу он старался зайти в Покои для раненых. То он помогал девушке принести тяжёлые дрова для печи, то воду носил, то просто наблюдал за тем, как она суетится возле страждущих. И чем больше князь наблюдал за Миленой, тем сильнее убеждался в чистоте её намерений. Она больше не казалась ему вражеской лазутчицей или коварной ведьмой. Много раз он видел, как она искренне старается облегчить страдания раненых. Очень часто, жертвуя отдыхом, девушка не отходила от постели какого-нибудь обертлга. Все эти наблюдения заставили князя поменять своё отношение к пленнице. К тому же она была очень красива,даже тогда, когда уставшая, с измождённым лицом брела к себе в комнату, чтобы хоть немного отдохнуть. Рохана тоже не знала отдыха, но была гораздо выносливее, чем человек. Понимая это, старушка нередко заставляла помощницу отправиться спать.