Огонь войны и пламя любви
Шрифт:
— Ну мам, — заныл Грахт, — ну один кусочек! Тебе для сына жалко что ли?
— Мне будет тебя жалко, если ты от шоколада помрёшь! — сурово ответила женщина. — Ладно помер бы на поле битвы, как герой, а это что такое получится? Позорище нашему роду?
Грахт хотел что-то возразить, но осёкся, увидев Милену. Он потупил взор и сдвинул брови. Милена не смогла сдержать улыбку, вспомнив рассказ Ранарта. Обертлуг увидел, что она улыбается и, устыдившись своего неподобающего воину поведения, ушёл.
— Ох уж эти дети! — досадовала Рохана. — Мой-то, рыжий лис, простачок простачком, но когда дело касается шоколада, способен на любую хитрость.
— Он у вас хороший, — задумчиво проговорила Милена, — добрый.
— Зато тупой! — отрезала старуха. — Неуч безграмотный. Хоть бы у друга своего поучился выдержки и строгости.
Милена оробела, вспомнив о грозном вулквонском правителе, но защитить Грахта решилась:
— Вы так в сердцах говорите о своём сыне, — кротко сказала она. — На самом деле я же вижу, как вы за него волнуетесь.
— Волнуюсь, конечно, — вздохнула Рохана, опускаясь на деревянную скамью. — Боюсь, как бы его не убили… а то погибнет так же, как и отец и останусь я она одинёшенька на этом свете.
Милену вновь охватило чувство вины и страха. Теперь она ясно представляла себе, какие страдания приносит её дядя всем мирным народам. Она пожалела, что все вокруг знают о её происхождении и дивилась, почему эти вспыльчивые обертлуги до сих пор не разорвали её на кусочки. Она смутно догадывалась, что некоторые из них желают ей смерти, но предоставляют право на казнь своему повелителю. Как долго Ранарт будет медлить с расправой? А то, что расплата за принадлежность к клану Гартари её настигнет, Милена не сомневалась. Страх вновь завладел её сердцем и весь оставшийся день девушка никуда не выходила, находя утешение в уходе за ранеными.
Ночь медленно наползала на горы, отчего они становились всё мрачнее. Почти все звуки стихли, лишь временами перекликались между собой часовые. На чёрный небосклон медленно, будто через силу, заползла полная луна. Её сияние распространялось над миром бесстрастно и неизбежно. Луна светила всем: и героям, и злодеям. Где-то далеко от крепости обертлугов, у побережья Серебряного моря Саир Мак, корчась на снегу и испытывая жуткую боль, терял человеческий облик. За несколько сотен километров от него Витмир Лавк и Дамир Нак стояли на часах, а эресвенский военачальник Дорогвон угрюмо смотрел на огонёк небольшого костерка, размышляя о судьбах мира. В самом же Эресвене всю ночь не спала прекрасная Лилия, тревожась за судьбу милого супруга. В Золотых садах королева Элина в эту ночь почувствовала, что чадо её готово придти в этот мир. Марус Краснослов послал за лучшими королевскими лекарями. Сам же он то и дело бегал вокруг постели супруги и без конца спрашивал её о самочувствии. В Вулквонсе во всю готовились к обороне. Часть обертлугов выступила в эту ночь из Лунного города. Они отправлялись на запад, в Золотые сады, чтобы соединиться с союзным народом в борьбе против захватчика. Но что же происходило в Чёрном замке?
Варкан Гартари, следуя своей неизменной привычке, стоял у единственного во всём замке освещённого окна. Вид у него был самый довольный. Гонцы принесли вести о том, что Васенчук со своими свирепыми воинами задерживает продвижение эресвенцев к Мрачным горам. Это означало, что ни обертлуги в крепости на горе Лаштах, ни крылаты не получат подмоги. Правда вулквонское войско двинется в Золотые сады, чтобы помочь своим союзникам. Но будет слишком поздно. Они не успеют прибыть вовремя, ибо на исходе этой ночи многочисленное войско гарпигов и дрекаваков ринется в наступление. Они, как чёрная лавина, сметут всякое сопротивление. В прошлый раз их настигло поражение. Но тогда с ними не было оборотней. А сейчас Васенчук оставил Небольшой отряд своих головорезов. Небольшой отряд! Гартари даже рассмеялся, потому что отряд оборотней был небольшим лишь по заморским меркам. Это было несколько тысяч самых свирепых воинов жуткого народа. Они готовы были грызть камни, лишь бы покорить Свободные Земли. Уж они-то доберутся до Ранарта Грахта и выпустят ему кишки! Варкан люто ненавидел обертлугов за их непокорный нрав. А больше всего он ненавидел вулквонского князя. «Жало Справедливости тебе не поможет, пёс!» — со злорадством думал Варкан, — ' И плевать я хотел на глупое пророчество, будто бы убьёт меня этим мечом обертлуг княжеских кровей! Сказки для вулквонских щенков!'
Так думал повелитель Мрачных гор о своём заклятом враге. Сам же Ранарт в это время тоже не спал. Повинуясь какому-то смутному чувству, он втихаря покинул княжеский терем и прокрался в Покои для раненых. Осторожно, почти бесшумно проник он через чёрный вход в помещение. Тьмой были объяты узкие коридоры, и глаза князя жёлтыми точками светились во мраке. Используя своё чуткое обоняние, Ранарт довольно быстро обнаружил комнату, в которой спала пленённая девушка. Не понимая, что им движет, обертлуг тихо открыл дверь. Надо сказать, что в Покоях для раненых внутренние помещения не имели никаких засовов. Это было необходимо для того, чтобы в любую минуту был открыт доступ к воинам. Ведь помощь раненым могла понадобится в любой момент.
Милена спала на жёсткой медвежьей шкуре. Волосы её белокурым веером распластались по соломенной подушке. Сон девушки был неспокойным. Она то и дело судорожно вздыхала. Ранарт подошёл к ней почти вплотную. Он смотрел на девушку с любопытством, пытаясь разгадать так ли она не виновна в злодеяниях Гартари, как это пытаются утверждать Рохана, Грахт и Рехорт. С первыми двумя всё понятно- они всегда отличались милосердием. Даже ворчливая старушка была на самом деле добра. Но вот суровый начальник крепости удивил князя своей позицией. Неужели и его бдительность усыпила эта миловидная злодейка? Или же она вовсе не злодейка? Ранарт страдал от своих же сомнений и противоречивых чувств. Теперь он наконец заметил, что Милена очень красива. Князь удивился, почему это его так заинтересовал этот факт. Раньше он совершенно не обращал внимания на красавиц, не до этого как-то было. Тем более сейчас война, а это совсем неподходящее время для любования красотками, но он любовался. Вскоре Ранарт поймал себя на мысли, что ему вовсе не хочется больше пугать пленницу скорой расплатой. Более того, он вдруг устыдился своей жестокости. И в самом деле, что сделала ему эта несчастная? И могла ли она вообще причинить какой-либо вред ему, опытному и могучему воину? Вряд ли. Так с чего тогда воздвигать на неё такие гонения? Князь подумал, что его матушке уж точно не понравилось бы то, что её сын притесняет слабых и беззащитных.
— Что я в самом деле, — буркнул Ранарт. — Будто боюсь её…это ж всего лишь девчонка.
Вдруг где-то в глубине помещений послышался грохот и яростная брань Роханы. Ранарт еле успел шмыгнуть за дверь, прежде чем Милена, разбуженная шумом, села на своём ложе и испуганно заморгала. Ранарт затаил дыхание. В темноте Милена не могла видеть его, ведь была человеком. Князь же, напротив, видел девушку очень хорошо. С кухни донёсся вопль Роханы:
— Ах ты, плут! Вот я тебе сейчас задам трёпку!
И тут же раздался сконфуженный голос:
— Мам, ну чего ты в самом деле?
Милена облегчённо вздохнула, узнав голос рыжего обертлуга. Она стремительно встала, накинула на себя плащ поверх длинной рубашки и поспешила к месту происшествия. Действия разворачивались на кухне. Рохана, махая факелом, бранилась на чём свет стоял, перебудив всех. Те немногие раненые, что могли передвигаться, выглядывали из-за массивной двери и, движимые любопытством, пытались разобраться в происходящем.
— Что случилось? — спросила взволнованно Милена.
— Что случилось! — взревела Рохана. — А это ты вот у вора спроси!
— Какого ещё вора? — недоумевала девушка, уставившись на взъерошенного Грахта.
— Я знала прекрасно, что этим всё кончится! — продолжала свою тираду старуха. — Мой сын падок на шоколад. Прям рассудок теряет! Я чувствовала, что он прокрадётся сюда и попытается стащить у меня плитку, другую и устроила ему засаду! Вот он и попался!
— Это подло, — хмыкнул раздосадованный Грахт.