Огонь войны и пламя любви
Шрифт:
— Попросить- то я его об этом могу, да только будет ли толк? Хотя… погоди-ка, стой здесь. Я и в самом деле могу попытаться.
Он ушёл обратно в терем.
Прошло достаточно много времени, прежде чем он вернулся.
— Ступай в тронный зал. Князь ждёт тебя. Но сразу предупреждаю, он не в духе, ведь просьба твоя его разозлила. Если не хочешь испытать на себе его гнев, лучше отступись.
Грахт с сочувствием посмотрел на неё, и зашагал прочь. Милена застыла в нерешительности, а стражники выжидающе глядели на неё. Лишь спустя несколько минут девушка осмелилась пройти в ворота. Колени её дрожали, пальцы теребили кончики платка, покрывавшего голову. Медленно перешагнула она за порог. Высокий терем в данную минуту показался Милене особенно неприветливым, напоминая о том, что она пленница. Внутри царил полумрак, но было тепло, так как большой камин полыхал полночи. В центре зала возвышалась мощная фигура, облачённая в меховой полушубок, ведь многие обертлуги предпочитали не надевать кольчуги, чтобы в случае необходимости легко можно было принять звериный облик. Глаза яркими точками сверлили вошедшую. Милена почувствовала, что все слова, которые она собиралась сказать, увязают в страхе.
— Что же ты молчишь? — прорычал Ранарт, приближаясь к пленнице и сжимая крепкой рукой рукоять волшебного меча. — Или же вздумала просто так время моё отнимать?
— Ранарт… — сглотнув, проговорила непослушным языком Милена, — я только хотела, чтобы ты взял меня с собой. Я умею собирать зимние яблоки, так как во время жизни своей в Чёрном замке…- тут она осеклась, заметив как почернело лицо Ранарта при упоминании этого зловещего места.
— Думаешь, я не знаю, что у тебя на уме? — процедил князь. — Сбежать хочешь к своему дядюшке, а заодно и выложить ему всё про наши дела?
Милена в ужасе посмотрела на него. Ещё совсем недавно он подарил ей чудный букет и смущённо взирал на неё, а теперь вновь рычит, будто готов растерзать пленницу.
— И в мыслях не было у меня совершать такое предательство, — пролепетала девушка.
— А разве не совершаешь ты предательство по отношению к своему родному дяде, раз намереваешься помочь его врагам пополнить продовольственные запасы и тем самым не бояться осады?
— Посмею тебе напомнить, князь, что именно Варкан Гартари приказал убить меня сперва Лату и Луту, а затем и своим послам, что приходили сюда якобы для переговоров. Так кто кого предал изначально?
Ранарт пристально посмотрел на Милену, и ей почудилось, что ещё немного и он выхватит меч Жало Справедливости и прикончит её прямо на этом месте. Девушку бросило в дрожь. Однако Ранарт, прищурившись, улыбнулся уголком рта и произнёс:
— Допустим, что у тебя нет причин и тем более желания возвращаться в Чёрный замок, но здесь-то тебе чего не сидится? В крепости надёжнее всего сейчас.
— Ах, князь! Как же я мечтаю вырваться из замкнутого пространства! — горестно воскликнула Милена. — Всё детство провела я в застенках Чёрного замка, пока дяде вдруг не вздумалось отослать меня в отдалённое горное селение. Там то я вдохнула свободы: гуляла в еловом лесу, играла с подругами, собирала ягоды, грибы и травы. Такая простая, но счастливая жизнь длилась до недавнего времени. А потом за мной пришли гарпиги! Трудно описать насколько я испугалась. Мне не дали даже попрощаться с близкими друзьями. Лунной ночью вывезли меня гарпиги из того селения и доставили в Чёрный замок. Тут -то и началось настоящее заточение. За ворота выходить запрещалось, общаться со слугами запрещалось, спрашивать о чём-либо запрещалось. Здесь же, в плену у обертлугов, я чувствую себя свободнее, чем в родном замке. Но и это всё же неволя. Истосковалась я по лесу, по протоптанным зверьми тропам, по карканью ворона в чаще. Умоляю тебя, князь, возьми и меня с собой. Я не подведу, буду работать усердно. Обещаю.
Ранарт нахмурился. Он не хотел признаваться Милене, что печётся о её безопасности. Впрочем в этом он не желал признаваться и самому себе, но продолжал искать предлог оставить девушку в крепости.
— Твоя помощь пригодится Рохане, — сквозь зубы промолвил он.
— В таком случае помогать я смогу ей недолго, ибо погибну от тоски. Или сойду сума, — едва сдерживая слёзы отозвалась Милена.
Ранарт ничего не ответив отвернулся к окну. Глаза его окинули снежный пейзаж. Ясное в этот день небо казалось гарантом безопасности, а яркие солнечные лучи, блистая на снегу, будто смеялись над мрачностью княжеского терема. В зале и в самом деле царил полумрак. Ранарт только сейчас понял, как это может действовать удручающе на того, кто привык к простору. Ему вдруг стало жаль пленницу, и чтобы скрыть это чувство, он сказал как можно небрежнее:
— Ну хорошо. Ты всего лишь пленница, поэтому если замёрзнешь насмерть в горах, никто плакать не будет, так что иди с нами.
— В самом деле! — обрадовалась Милена и глаза её заблестели. — Благодарю тебя, князь!
— Ступай, облачись в самые тёплые вещи. И пусть Рохана даст тебе самую большую корзину.
— Будет исполнено! — Милена почтительно поклонилась и лёгкой и стремительной поступью удалилась.
Ранарт был раздосадован тем, что слова его ничуть не обидели девушку.
— Ей что же безразлично совсем, что я не буду по ней плакать? — проворчал он. — Ну и пусть! Она бы всё равно не оценила моё внимание. Хотя какое ещё внимание? Почему я должен её оказывать какое-то внимание? Вздор! Пусть трудится. И наравне со всеми. Запищит через пару часов, и поделом ей будет.
— Рохана! Рохана! — ворвалась в Палаты для раненых Милена с радостными криками. — Он разрешил! Князь разрешил мне участвовать в сборе зимних яблок! Повелел взять у тебя самую большую корзину!
Рохана с недоумением воззрилась на помощницу.
— И как тебе удалось его уговорить? — поразилась старушка.
— Я просто выложила ему всё, что наболело, всё, что причиняет душевные страдания, — объяснила ей девушка. — Он сперва не соглашался, но потом разрешил.
— Вот видишь, наш Ранарт очень даже милый молодой мужчина, — лукаво улыбнулась Рохана. — Носит маску жёсткого правителя, а на самом деле, если бы не война, был бы он вообще милым.
Милена почему-то смутилась от её слов, а чтобы старушка не заметила это, спешно прошла в свою комнату, чтобы собраться. Рохана тем временем достала корзину, но не самую большую. Женщина, зная характер вулквонского правителя, опасалась, что он может заставить Милену тащить весь груз её добычи самостоятельно. И хотя на это было мало шансов, но всё же они были, и во избежания затруднительной для Милены ситуации, мудрая Рохана вручила ей корзину средних размеров. Но всё же корзина эта оказалась весьма объёмной. Девушка, поблагодарив Рохану, выпорхнула из Палат и устремилась к воротам крепости, где уже построились два отряда.
— Внимание! — послышался зычный голос Грахта Хара. — Мы выступаем! Напоминаю вам, отважные воины, что наша задача — не допустить врагов на склоны соседней горы, где наши братья и сёстры будут трудиться, добывая зимние яблоки. Как вам всем хорошо известно, плоды эти имеют стратегическое значение и в случае осады сильно нас выручат. Вперёд же, смелые обертлуги!
И отряд обертлугов вслед за Грахтом миновал крепостные ворота. Они направлялись на запад прочёсывать горные леса и уничтожать вражеские отряды.
— Ну а наша задача на этот раз не такая сложная, но зато очень ответственная, — заявил Ранарт, когда отряд Грахта покинул крепость. — Пока наши дорогие братья защищают нас от возможного набега гарпигов, мы пополним крепость съестными припасами.
Гул одобрения наполнил морозный воздух. Ранарт возглавил отряд воинов, призванных защищать собирателей. Хотя и сами собиратели в состоянии были дать отпор врагу, ведь женщины-обертлуги почти так же сильны, как мужчины, только превращаться в волков не способны. Единственным по-настоящему уязвимым участником похода была Милена. Ранарт то и дело украдкой поглядывал на неё с тревогой. Однако девушка так радовалась возможности побывать вне стен крепости, что и князю передалось её веселье и он улыбался, глядя на великолепные картины зимнего леса.