Охота на Белого Оленя

Белаш Александр Маркович

– Без проблем, - стараясь выглядеть бывалым парнем, Волчок красиво и длинно сплюнул сквозь зубы. - Давай сюда, щас отправим…

На свист к нему неслышно подлетел Нетопырёк - и взвился, унося пакет.

Волчок уже прикинул, что Олень нахмурится, если узнает, что природоохранительница ушла из Леса не только битой и обруганной, но и голодной, да и воды ей как-то никто не предложил. В надежде на похвалу командира и ещё на что-то неопределённое он набулькал воды во фляжку и у кого-то - вроде для себя - взял пару толстых бутербродов с ветчиной; ему, как бойцу, дали сразу.

– На, закуси, - пихнул он добычу Эве, сидящей, вытянув усталые ноги, на пеньке. - А то ещё скажешь, что тебе куска не дали…

– О, спасибо! - вздохнула Эвы, впиваясь в бутерброд зубами. Чуть погодя она подвинула второй Волчку.

– Да ты хавай, - скрестил он руки на груди с видом полного безразличия к пище, хотя живот у него подвело и пустой желудок тихо скручивался в узел. - Мы не то, что вы - мы и последнее можем отдать, даже человеку.

Глаза у Эвы сразу стали скучные; она запила съеденное через силу мелким глотком. Торжества от упрёка Волчок почему-то не почувствовал, зато в душе появилась кислятина типа изжоги и он старался не глядеть на Эву.

«И дёрнуло меня на подлянку!… - со злой тоской он вперился в тускнеющее небо между ветвей. - И зачем я её пнул, если ответить не может?…»

– Извини, - еле-еле проговорил он, переведя дыхание, но ему не полегчало - Эва молчала, а второй раз извиняться было глупо.

– Ну, ты понимаешь…

– Понимаю, - тихо отозвалась она.

Волчку представились кунята - и защипало в носу; он напрягся, упреждая недостойную Волка слабость

– Я думаю, - осторожно начала Эва, стараясь не досаждать Волчку взглядом, - что можно попытаться поговорить с принцем. У него тоже есть потери, он может одуматься…

Волчок вздохнул, как три взрослых Волка разом не вздыхают.

– О-ох… да не будь ты такой дурой. Может ты и из лучших людей, и твой кореш тоже, но только поэтому думать, что принц такой же - это ду-урь. Он Хищник, Прэдэйтор - понимаешь? он как бешеный - такого только пристрелить.

Вы бы вместо макарон и спичек нам патронов принесли - оно бы лучше было.

– И что? - подняла глаза Эва. - Опять стрелять, убивать? разве к этому надо стремиться? лучше найти общий язык…

– Во-во, общий, - скрипнул зубами Волчок. - Как он с нами, так и мы с ним говорить должны - огнём. Вот к тебе в дом маньяк влезет - будешь ты с ним общий язык искать?…

– И всё же стоит попытаться, - гнула своё Эва. - Если я, человек, выступлю от вас парламентёром - он не сможет не прислушаться.

– Делай как знаешь, - дёрнул плечами Волчок. - Я бы на это не надеялся. Все эти хурды-мурды с переговорами - как воду в ступе толочь… Ещё скажи - договор о ненападении с ним заключать!

– Если все проявят добрую волю и понимание… - Эва опять закрутила шарманку, но Волчок уже встал.

– Айда, провожу тебя к опушке. И не надо мне моралу читать, лады? у меня к этим, в лагере, ещё свои претензии есть…

Ближе к опушке они шли уже крадучись; Волчок нервно шевелил ноздрями, держа ладонь на рукоятке ножа - тут пахло кровью, порохом, смертью.

Заслышав посторонний звук, он крепко схватил Эву за локоть.

– Что?! - встрепенулась она.

– Тс-с… - Волчок вглядывался в заросли, немного скаля клыки. - Там кто-то есть… Чужой. А… вон он - лежит.

Здоровенный Пёс лежал на боку, редко и тяжело дыша; обмётанный кровью сухой язык вывалился из пасти. Ран видно не было - должно быть, в горячке погони он слишком оторвался он своих и его крепко приложили чем-то тупым.

– Отойди и отвернись, - велел Эве Волчок, доставая нож.

– Нет, нет, - она растопырила руки, заслоняя Пса, - так нельзя! Он еле живой!

– А будет совсем неживой, - отстранил её Волчок, но она повисла на нём, отгибая руку с ножом; боролся Волчок с опаской - не поранить бы девку.

Странно стало Волчку, как горячим его обдало - ни одна волчушка так тесно к нему не жалась, не дышала так близко в лицо; холодная, чёрная злость на полудохлого Пса и власть зажатого в руке ножа над мыслями дрогнули, расклеились, размякли - от неловкости и непонятного испуга он стал пятиться, чтобы отстраниться от Эвы.

– Пусти, ты…

– Не пущу! Это подло - бить безоружного!…

– А как они нас?!

– И ты - вроде него стать хочешь? Тогда и меня давай тоже, ну?!

Эва так и пёрла на нож, тянулась к нему горлом - будто Пёс ей родня!… резать Волчку расхотелось - девчонка ему настрой перебила.

– Тьфу, полоумная!… - ворча, Волчок опустил руку. - Ну, тащи его - всё равно сдохнет!

– Помоги мне, - Эва подхватила Пса подмышки, но поняла - тяжеловато для неё одной.

– Ещё не хватало!

– Да помоги же!

– Совсем очертенела… - помотал башкой Волчок, но послушался.

Расстались они хмуро, вполголоса облаяв друг дружку - Волчок посулил ей медаль от принца за спасение волкодава, и Эва тоже что-то зря съязвила насчёт кровожадности - однако напоследок Волчок её окликнул:

– Э, гринпис, держи на память…

– Это - что? - взяла она гладкую гнутую железячку, которую Волчок извлёк из набитого всяким хламом кармана.

– Отмычка, - буркнул Волчок, показав ей спину. - Пригодится в жизни…

Пёс, за всё это время не проронивший ни слова, отследил полуприкрытыми глазами путь отмычки в карман Эвиных джинсов - и сомкнул ресницы.

– Фляжку оставь, - попросила Эва.

– Да на, подавись! - швырнул Волчок флягу; на кого он был зол сейчас и почему, и была ли это злоба - он и сам не понимал.