Охваченные членством
Шрифт:
Я прямо обалдел! Думаю, а действительно, в натуре! « На дворе-то возами, а в избе-то слезами!» Во, и я и рифму заговорил!
— А ну-ка, детки! Что такое: в гору бегом, а с горы кувырком?
Они хором:
— Ленин...
И чего-то мне их так жалко всех стало! Просто даже в душе защемило! Думаю, ну я-то — ладно, гвардии сержант, мне замполит мозги компостирует, комсорг политинформации проводит, но у вас-то счастливое детство должно быть хоть кое-как! Что же вы сидите, как грибы сушеные на веревочке. И воспитательницы по углам, как цырики на вышках...
— А ну-ка, — говорю, — сейчас мы в паровоз играть будем... Цепляйтесь за мою шубу! Ну-ка, товарищ музыкальный руководитель, нам маршик типа «Полонез Огинского» врежьте!
В общем, как мы дали! Часа через два они мне у шубы всю задницу вырвали и по швам, и в клочья. Хоть на детей стали похожи!
И орут, и поют, и пляшут! И подарки тут же едят! Мандарины, шоколадки... Ну, и на мне ездят, как на паровозе! Кончились игры, когда мы елку уронили. Во радости-то было!
Но директриса тут электричество вырубила! А то мы и елку бы по шарикам раскатали!
Директриса, божья коровка, меня за рукав и в кабинет.
— Огромное, — говорит, — вам спасибо! Передай те командованию нашу большую благодарность.
И сует мне в карман поллитру!
— Я, — говорю,— не пью!
— Нет-нет! Это наша традиция... А вы, извините, кто по воинской специальности?
— Инструктор рукопашного боя...
— Да-да-да, я так и подумала! Огромное вам спасибо. И, пожалуйста, передайте командованию, что у нас большая просьба, чтобы в следующий раз Дед Мороз был из хозвзвода!.. Очень просим! Понимаете, чтобы не из строевого состава, а там писарь, повар... И хорошо бы не десантник! И не гвардеец! Очень бы хорошо.
Я в часть вернулся. Полбанку — старшине.
— Вот,— говорю,— только одна беда: тулупчик в полную негодность пришел...
— Ладно, — говорит, — спишем! Полевые ученья с боевой стрельбой скоро — спишем! Составим акт, что по нему, к примеру, танк проехал. Очень даже убедительный тулупчик стал. Не бери в голову! Отдыхай! И завтра без строевых! Спи! Дедом Морозом быть — это тебе не на полосе препятствий дурака валять или там в поиске на ночевке хреном груши околачивать. Я разок Дедом Морозом побывал, чуть без ноги не остался. Ногу, понимаешь, сломал. Поскользнулся в валенках, когда мы через Снеговика прыгали... Там сержант Снеговиком был, вместо Снегурочи. Так у того вообще — сотрясение мозга... В общем, я, брат, все понимаю. И сочувствую. Отдыхай!
Старшина — ведь он только по службе сволочь, а по жизни, выходит, что человек!
Джо Печеное Яйцо
В казарме человек — как пингвин на льдине: отовсюду его видать. И ничего скрыть невозможно. Тем Гюлее у нас казарма старая. Николаевская. Этой глупости, чтобы по палатам жить, даже и не предвиделось. Спальная — этаж. Пятьсот человек личного состава. Трехъярусные койки в четыре ряда. Очень удобно.
В смысле, пришел служить — пожалуйста, на верхнюю коечку. А который на нижней, как правило, сержант, к тебе прикрепляется официально. И примерно год он тебя пасет и воспитывает. Индивидуально. И пока ты все нормативы не выполнишь, его на дембель не отпустят! Так были случаи, сержанты свой ДП молодым отдавали, только чтобы те скорее в форму вошли. А как только молодой нормативы выполнит и по времени год отслужит — старичка на дембель, а его на вторую коечку. И вот на этой второй коечке он живет-поживает, никого не пасет, только служит. Через полгода ему следует отпуск на родину. Десять суток, не считая дороги. Если, конечно, его за нарушения какие-либо отпуска не лишат.
И ни о какой дедовщине мы и понятия не имели. Все было продумано: офицеры командуют, сержанты пашут, салаги учатся, а фазаны до отпуска дни считают и крепят дисциплину.
И вот этот Джо (как его на самом деле звали, я уже не помню) перед самым отпуском попадает в стыдную неприятность: ловит где-то «пассажиров» на интересное место. Утверждает, что в бане. Но это вранье! Что же больше-то никто не заловил? В одну же баню ходим всем полком. Да у нас в бане чистота хоть рожай! Ну, не суть...
В общем, он скребется, сержант делает вид, что не видит, по команде не докладывает. Может, не хочет ему отпуск портить. А может, сволочь, хочет, чтобы фазан этот, Джо, сувенир на родину привез.
Ну, да это вряд ли! Скорее всего наблюдает, что его подчиненный предпринимать будет в экстремальной обстановке. Какие, значит, примет самостоятельно решения и чего можно от него в боевой обстановке ожидать. На сообразительность его проверяет. Хотя вся казарма про этого Джо знает, и от него все шарахаются. Кроме одного из хозвзвода.
Этот любил к нам захаживать со своего склада там или еще откуда-то. Рассядется и пытается курить. Ему дневальный замечание сделает, он и начинает привязываться: «Ах, мол, ах, какие мы нежные...»
Сержант говорит:
— Не положено курить в казарме! И в сапогах не положено. Надевай ласты! (Ну, тапочки такие -«ни шагу назад».)
Этот, из хозвзвода, — комплексует! Он, должно, ограниченно годный. Значков понацеплял, а нам-то что — мы не девки на танцплощадке! У нас у всех значков, как у дурака семечек! А тут, видно, узнал этот, из хозвзвода, что гвардеец Джо теперь как авианосец. И подкатывается к нему с услугой. Но начинает издалека. С того, что, мол, отпуск у тебя, десантура, накрылся... Точняк!
Фазан запыхтел: «Что делать, что делать?»
А этот Кулибин говорит:
— Станови поллитру! Выведу!
Фазан с дорогой душой:
— Обязательно.
А я как раз чуть-чуть отлучился. Возвращаюсь: стоит этот фазан Джо на табуретке в чем мать родила. Ноги и пузо выбриты — синие, как у куренка. А Кулибин приволок бутылку с бензином, туда пером гусиным макает и ноги фазану смазывает.
Фазан Джо от щекотки аж воет! А Кулибин его наставляет, в смысле, что любая насекомая химии не любит!
Ну, тут кое-кто из личного состава стоит, кто службой не занят, зубы скалит. Салабонам-то интересно! А Кулибин надулся, как артист эстрады, и, главное дело, курит, сука, от дыма щурится! Сержанты мимо, как волки, шастают, зубами скрипят, а помалкивают, потому Кулибин нашему товарищу необходимую помощь оказывает! Вроде как процедура, почти что медицинская, идет.
Ну, я пошел на свою коечку прикинуться, тут вдруг как заорут все. Оглядываюсь, а по казарме индеец бежит в красных штанах... Ну, с тех пор его и зовут Джо Печеное Яйцо.