Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба
Шрифт:
На той стороне, за воротами, было слышно, как пробуждается нечто великое, нечто всеобъемлющее, нечто мудрое. Двери теряли свою материальность – они становились прозрачными и постепенно исчезали в ночном воздухе. На героев упал яркий свет. От вспышки Пар прикрыл лицо рукой и уставился в пол. Сначала ему показалось, что перед глазами всё поплыло, потому что границы кровавых символов начали размываться. Но нет, это была не иллюзия – иероглифы и правда меняли свою форму. Ворота исчезли. Путь преграждали только шипастые растения, которые почему-то не отбрасывали тени. Струи крови от символов потекли к основанию растений и слились с ними, повторяя их очертания и заменяя тем самым
Пар встал с колен. Они с Мией переглянулись, взялись за руки, и пошли навстречу своим ответам.
Глава 8. Волшебник на горе.
Свет ослабел, и тропинка, ведущая к мудрецу, осветилась тускло мерцающими лампочками – ажурными шариками, сделанными из одуванчиков. Они висели над бутонами огромных цветов, расставленных по обе стороны от вымощенной круглыми камнями дорожки. Отрывающиеся парашютики медленно парили над землёй, словно феи, придавая призрачность окружающим местам. В траве стрекотали кузнечики и цикады. Пар и Мия из леса и гор, переполненных испытаниями и опасностью, будто попали в другой мир, более похожий на сказочный эльфийский сад, нежели на вершину неприступной скалы. Ночь была тихая и завораживающая. Все мысли, как бумажные фонарики желаний улетали к небу в лучшее будущее, сжигая все невзгоды и заботы в собственном огне. Тишина пела! Тишина пела вместе с сиянием звёзд, с шелестом травы, с улыбкой друга.
Аллея, обрамлённая бархатной зелёной травой, привела Пара и Мию к одинокой фигуре, стоящей посреди поля.
Это был очень старый человек, если, конечно, его можно было так назвать. Сухими тонкими ветками спускалась его борода на грудь. Жухлой травой ложились на плечи длинные волосы. Вся кожа была покрыта глубокими трещинами, словно это была древесная кора. Можно было увидеть, как лицо – пожалуй, единственное, что было в волшебнике человеческого – засветилось счастьем и радостью, так долго не рождавшимся на фоне океана одиночества и неизменности, что пропитывали эти места не одно столетие.
– Здравствуйте, гости, – хриплым задыхающимся голосом поприветствовал путников волшебник. – Я так рад, что кто-то посетил меня за столь долгий срок. Я – Дайтрий, хозяин этой горы.
– А я – Мия, – поздоровалась девочка, – а это – Паровозик.
– Просто, Пар, – поправил подругу юноша.
– Вы, наверное, очень устали. Присаживайтесь, – не сдвигаясь с места, Дайтрий сделал жест рукой, и из земли потянулся ротанг, перевязываясь между собой и застывая в готовых формах плетёного кресла. Путники подошли к внезапно выросшей мебели. Девочка живо вскочила на кресло и начала на нём раскачиваться. Сначала растение сопротивлялось, стараясь не поддаваться на озорные шалости гостьи, но позже сдалось и даже приняло форму качели для пущего веселья. Пар, не присаживаясь, обратился к старцу:
– А Вы?
– А я… постою. Для меня это не в тягость.
Он отодвинул подол своей мантии, и юноша увидел, как ноги перетекают в мощные корни, уходящие вглубь земли. Старик был прикован к этому месту. Из-за этого в его глазах столько одиночества. Сколько он мог так стоять? Десятилетия? Столетия? Сколько людей дошло к нему, минуя все преграды? Преграды…
– Можно Вас спросить, – присаживаясь в кресло, произнёс Пар, – все эти трудности, что нам пришлось пережить на пути к Вам – это же Ваших рук дело?
– И не только рук. Да, это я устроил те испытания.
– Но если Вы настолько одиноки, зачем создавать такие препятствия, которые даже сильного человека заставят повернуть назад?
– Знание – самое великое и самое опасное, что только может быть в этом мире. Им можно создавать миры и менять законы природы. Но так же им можно перевернуть весь этот мир, разрушить его, смешать с пустотой и воссоздать заново. Я могу ответить почти на любой вопрос, я знаю историю множества поколений и мне ведомы самые сокровенные тайны. Так, если кто-нибудь, наполненный злостью и ненавистью, придёт ко мне, тогда знания, которыми я поделюсь, будут служить не тому, ради чего я прикован на этой скале. Однажды великие знания уже служили тёмной цели, и я был тому свидетелем. Тогда всё едва не закончилось катастрофой, но это уже совсем другая история.
Пар сглотнул слюну. Его цели уж никак нельзя было назвать безобидными: либо жертвой её падёт чистая невинная душа, либо владычество Синей Рыбы. Утешало его лишь то, что он прошёл все преграды, добрался до вершины и открыл ворота.
В воздухе повисла долгая пауза. Волшебник ушёл в воспоминания и смотрел стеклянными глазами мимо своих гостей, погружённый в собственные думы. Тишина внушала тревогу. Он переживал свою прошлую, а может быть не свою, а множество чужих жизней, с которыми ему приходилось сталкиваться.
– Деда, ты чё, уснул? – воскликнула Мия.
– Что? А, нет, это… просто… мои мысли, – с большими паузами произнёс старик, чуть не погружаясь в свои мечтания во второй раз.
– То, что ты плохих людей к себе не подпускаешь – мы уже поняли, – продолжила девочка, – но хороших тогда зачем задерживать? У меня папа и мама были очень хорошие. Но здесь их нет, и сюда они как-то не дошли.
Пар вопросительно посмотрел на мудреца. Ведь такие преграды отпугнут не только заядлого бандита, но и честного человека, которому просто не хватило бы духа пойти дальше. И хорошо, если только отпугнут.
– А это – обратная сторона знания, – возразил Дайтрий. – Любой наш поступок, любое слово или мысль рождают действие, цель, которую мы преследуем или получаем неосознанно. Все наши действия выводят мир из равновесия, а мир всеми силами пытается это равновесие вернуть. Они подобны канатоходцу, сделавшему шаг по натянутой верёвке. Чтобы мир не полетел в тартарары, всегда возникает противодействие, удерживающее порядок вселенной на тонкой линии баланса. Так канатоходец делает ещё один шаг, третий, четвёртый – и вот, казалось бы, незначительный для нас поступок запускает механизм, выходящий далеко за пределы наших целеполаганий. Наши действия, вступая в резонанс с нашими противодействиями, образуют огромную силу, которая в своём итоге либо погасится ещё большей силой извне, либо приведёт к немыслимым разрушениям. И ничего общего эти разрушения с изначальными целями не имеют. Именно неведение последствий ваших намерений может привести к подобной трагедии. Чтобы не произошло худшего, время от времени мир порождает удивительных существ – шизар, гасящих вспыхнувший пожар. Но от пепелища того, где этот пожар успеет побывать, не уйти.
Наступила пауза. Друзья обдумывали сказанное.
– Я-то понял всё, – прервал тишину Пар, – но Вас не смущает, что вопрос Вам задала девочка восьми лет?
Дайтрий взглянул на Мию. Та смотрела на него удивлёнными непонимающими глазами.
– То есть циркачей и канатоходцев ты к себе тоже не пускаешь?
– Нет, – засмеялся старик, – я хотел этим сказать, что прийти ко мне могут лишь те, кто силён духом, чист сердцем, чьи цели светлы, а намерения столь крепки, что никакая в мире вещь не заставит их отступить.