Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба
Шрифт:
– А куда этот шкаф дел моего медведя? – недоуменно спросила она.
Все тут же посмотрели на игрушку, небрежно брошенную на землю.
Громила дёрнулся было поднимать её, но Мия, надув щёки, так грозно на него посмотрела, что ему стало ясно: теперь она не доверит ему не то, что поднять её любимца – дышать на него не позволит. Старый цыган подошёл к девочке, обнял её и повёл к уроненному в пыль и снег медвежонку, поднял его и вручил хозяйке, присев на колени. С его лба свисала одна длинная тонкая косичка. Усы узкой полоской переходили в короткую бороду, которую безжалостно пожирала седина. В правом ухе и в брови виднелись серьги, чей золотой блеск был приглушен пасмурным небом мрачного дня. Впалые щеки: дряблые
Главарь снял с себя шляпу, будто бы сделанную из рыхлого грязного песка. Несмотря на потрёпанный и изношенный вид, вещь казалась богатой: ее украшали разноцветные перья и невпопад навешанные драгоценности.
– Я – Дром Тагар, предводитель нашего отряда. Моя спутница – Чергэн. Те двое юношей – Бахтин и Гожо. А этот, как ты выражаешься, шкаф, который так грубо обошелся с твоей игрушкой, когда пытался успеть схватить канат, выпущенный тобой – его зовут Мигель. Все мы – бродячие артисты. Мы воспеваем свободу и боремся за неё. Иногда наш метод борьбы… не всем нравится. Но свобода требует жертв. Так вот, в нашем коллективе очень мало дам – одна Чергэн. И та с натяжкой, – старик добавил шёпотом, – достаточно взглянуть на её усы, – и вновь заговорил громко. – Я вот подумал: не хочешь ли ты разбавить нашу мужскую компанию?
– Ну, я не знаю. Мне нужно найти маму. Я хотела попросить чьей-либо помощи, потому что заблудилась.
– Она затерялась здесь, в лесу? Мы её найдём. Обязательно найдём. Мы – короли дорог! Так что скажешь?
– Ну, если вы поможете мне найти маму, то я с удовольствием. А как вы её найдете?
– У нас есть свои методы. Это долгая история. Но, если ты любишь старые легенды, я с удовольствием ими поделюсь. Но не сейчас – этой ночью. Потому что сейчас у нас есть неотложные дела. Нужно… – Тагар подбирал правильные слова очень медленно, – наказать некоторых плохих людей. А ты присядь пока к нашему лихому кучеру.
Предводитель встал. Его шляпа, одежды, нацепленные на него со всех сторон украшения, делали его похожим на попугая. Возможно, слегка облезлого, но вполне жизнерадостного.
Цыгане принялись суетиться. Амбал снова начал цеплять крюк к скале, но уже под пристальным надзором Чергэн. Гожо помог Мие подняться к Бахтину, а тот в свою очередь угостил девочку пряником. Изголодавшаяся девочка с жадностью набросилась на лакомство и съела его так быстро, что кучеру пришлось лезть в мешок с продуктами за добавкой, чтобы накормить нового члена команды как следует.
Благодаря чётким приказам Тагара, команда справилась со своими делами очень быстро. Через дорогу был проброшен канат, свободно лежавший на земле. С одной стороны он крепился крюком к скале, на которой уже не было трещины, с другой стороны он был продет через другой крюк, вбитый в землю. Конец каната держал Мигель. Трос был тщательно замаскирован в грязи и опавших листьях. Следы на снегу так же мастерски были сокрыты, будто никого здесь и не было. Повозка была убрана с дороги и так спрятана, что даже Мия, потеряв её из поля зрения, усомнилась, а была ли она вообще. Лошади были выведены глубже в лес и привязаны к дереву, а вся команда залегла в кустах около странного ящика, вытащенного из телеги. Все молчали. Даже когда Мие становилось скучно, и она пыталась заговорить, на неё злобно шикали. Мигель, зарывшийся с канатом в землю, бывало, и начинал причитать, что с этим ребёнком вся операция накроется, но слово старика заставляло его замолчать. Через полчаса тишины и ожидания, вдалеке послышался скрип колёс. Предсказывая непроизвольный восторг Мии, Тагар поднял руку, останавливая девочку, и приложил палец к губам. Это было уместно, ибо Мия действительно уже вскочила для торжественного возгласа. Поняв намёк, она тихо присела.
Когда карета проходила как раз под носом цыган, Мигель спустил курок, и натянувшийся канат сбил лошадей с ног. Оказавшись в треугольном капкане, да еще и с упавшими лошадями, карета была обездвижена. Из неё высунулись несколько крепких ребят с оружием в руках. Они не успели воспользоваться своим арсеналом, так как им в глаза ударил слепящий свет, вырвавшийся из брошенной бутылки. Цыгане начали доставать из сундука какие-то банки, шары и прочую утварь, закидывая ей телегу. В конце в неё полетела дымовая шашка, и всю местность покрыл густой туман. В этом тумане едва ли можно было различить очертания пальцев рук, поднесенных к носу. Тагар встал и достал из-за пояса длинный изогнутый булат. Увидев испуганные глаза Мии, женщина пояснила:
– Наш предводитель предпочитает классический способ расправы над противником. Только остро заточенная сталь и ничего более.
– А все те новинки, что ты видела до этого, используются исключительно для того, чтобы обескуражить жертву, – добавил Мигель.
– Ну, и чтобы нас позабавить, – посмеялась Чергэн.
– Он всегда уходит туда один, – произнес Гожо шёпотом, – он бьётся с ними на равных – таким же слепым, как и все. Но как он один в эту пустоту уходит, так он один из неё всегда и выходит. Мы все гадаем, как он это делает. Среди нас ходят слухи, что внутри него живет зверь, который чувствует чужую кровь, слышит чужой пульс и биения сердец – так он и ориентируется в непроглядной белизне.
Дром Тагар скрылся в густой пелене белого облака, словно привидение, уходящее в светящиеся озера покойных душ. Но весь страх происходящего заключался в том, что он действительно уходил на границу другого мира, ибо там, в тумане, решалась судьба множества душ, которым в скором времени суждено было уйти на тот свет.
Через некоторое время из тумана, несколько рассеивавшегося, появился мужской силуэт и подал знак рукой. Команда цыган растворилась в плотных клубах дыма. Всю эту церемонию сопровождала тишина, нарушаемая редкими раскатами грома. Суетящееся небо всё ещё хранило надежду вырвать несколько дней осени у наступающей зимы. Свинцовые тучи плыли в нерешимости, не зная, осыпать ли цыганские трофеи холодными стрелами дождя или безлико пройти мимо. В этих местах земля уже напилась, только не водой, а кровью, поэтому тучи могли приберечь свою влагу для других краёв.
– Готовься, мы уезжаем, – раздался из-за спины голос Тагара. Мия вздрогнула от неожиданности. Как он оказался сзади? Как он прошел мимо неё незамеченным? Из дымки вышел старик. Мия знала, что он только что сделал, но не могла найти на его одеждах ни капли крови, которая должна была бы попасть от убитых им людей. Девочка не шелохнулась, испуганно глядя на грозную фигуру. Прочитав по её глазам невысказанный вопрос, он произнес: – Это были плохие люди: чиновники, бюрократы и другие, кто жадно обворовывал хороших людей. Я уже говорил, не всем нравятся наши методы. Но в отличие от гуманистов, наши методы куда более действенны. Теперь их деньги у нас, и здесь нас никто не держит.
– Вы вернете эти деньги хорошим людям? – спросила Мия.
– Нет, потому что хорошие люди тут же понесут их тем же самым чиновникам, торгашам и бюрократам. Или у них их отберут. А ещё, потому что мы – тоже не хорошие люди.
– Вы плохие? – испугалась Мия.
– Плохие? Нет, дитя моё. Мы – свободные!
– А что, свободные – они не плохие и не хорошие?
– Более того, все мы не плохие и не хорошие. Просто одни делают то, что хотят, и их за это не любят, а другие делают то, чего хотят от них другие. Их тоже не любят. Но во втором случае тех, кто не любит, чуть-чуть меньше. А теперь – живо в повозку.