Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба
Шрифт:
Гкхадту'Уэльт закончил историю. Площадь погрузилась в молчаливую тишину. Чудовище, будто каменная статуя в центре селения, оглядывало каждого и в каждом находило молящий взгляд, как бы кричащий: «Помоги! Спаси наших детей!» Но здесь Уэльт был бессилен. Всё это время он имел дело с реальными преступниками из плоти и крови, которых можно было проучить их же кровью: покалечить, разорвать на части или, как минимум, запугать до полусмерти. Его метод – действовать напрямую, в лоб. Но как бороться с легендой? С отрывистыми рассказами, перемешанными с народными байками и недомолвками? Опасность таилась в незримом маньяке, который крадет детей. Уэльт не был детективом
Толпа начала потихоньку разбредаться. Старейшины сбились в кучу, обсуждая, что теперь делать, женщины пошли в дом, успокаивая детей, а мужчины отправились заниматься своим ремеслом. Дурные вести дурными вестями, а работа сама делаться не будет. Кавзук строго приказал Агнессе отвести Мию в дом, а сам пошёл к чудовищу обсудить то, что не предназначалось для её ушей.
Это был последний раз, когда Мия могла насладиться уютом дома гостеприимного фермера. В тот же вечер мягкая перина теплой постели сменилась соломой в тёмной и холодной пещере. Мие не хотелось покидать дом крестьянина. Помимо уюта в нём она нашла новую подругу, с которой всегда было весело. Но теперь вместо радостного смеха и задорных шуток она слышала лишь треск костра да сквозящий горный ветер. Вместо игрового взгляда Агнессы и отеческого взора Кавзука ей приходилось довольствоваться лишь стеклянными ничего не выражающими глазами монстра, впившимися в пляшущие языки пламени, будто в глубине огня пряталась отрубленная голова Медузы Горгоны, обращающая хозяина пещеры в камень. Камень… да, всю эту жизнь гиганта можно было назвать одним словом: камень. Каменное сердце каменными ножами убивает каменные души. И ничего не меняется: будто на каменном пляже взяли несколько булыжников, поменяли их местами, а часть бросили в воду. Но, в общем, картина осталась неизменной. И она, Мия – это тоже камень во всем этом пейзаже: слишком сухой, слишком горячий. Накрыла бы её волна жизни, да унесла в глубокое море. Но слишком далеко извивается вспененная грань мирового океана, слишком спокойная водная гладь, чтобы поглотить в себя монотонную жизнь девочки. Поднялся бы шторм и…
Мия вдруг заметила, что снова разговаривает со своей игрушкой. Не первый раз она забывалась, награждая куклу умением слушать, понимать и сопереживать. Всё это прошло, когда она стала жить в домике доброго горца, но вот опять одиночество прошлого протянуло к детской фантазии свои длинные пальцы.
Девочка легла на колкую жухлую солому. Сегодня ей не уснуть. Ни один час придётся потратить, чтобы найти наиболее удобное положение, если таковое здесь вообще возможно, свыкнуться с жаром со стороны костра и с холодом со стороны тени, забыть о страшных звуках, доносящихся снаружи от пещеры и не думать о маме. Да, она не заснет. Может, разве что под самое утро. Хорошо хоть завтра никто не станет её будить.
Всё случилось несколькими днями спустя. Зверь был на охоте, а Мия сидела в пещере, наблюдая через узкую щелку, как играют на ветру редкие деревья. После своего возвращения Уэльт стал плотнее закрывать выход, и то только для того, чтобы девочка не задохнулась, пока его нет. В щель можно было просунуть разве что руку, но на большее рассчитывать не приходилось.
Вдруг с той стороны послышались какие-то шорохи. Мия насторожилась. Это могли быть похитители детей, но что им искать в горах среди безлюдных пещер? Чувствуя себя в безопасности, она подошла к валуну, служившему дверью, и огляделась через щель по сторонам. По открытому плато шёл Пар.
– Паровозик! – завизжала девочка. – Паровозик, миленький, я здесь!
Юноша чуть не подскочил на месте. Оглядевшись, он увидел, как из узкого отверстия высунулась детская ручка и помахала ему. Пар тут же подбежал к подруге.
– Слава богу, я тебя нашёл! Мия, золотце, как ты?
– Хорошо, – засияла девочка.
– Это хорошо, по-твоему? Шутишь? Кто тебя тут запер?
– Гадвельт. Вернее, у него чуть более сложное имя, но я его точно не выговорю. Но ты не думай – он не плохой. Он просто так заботится обо мне.
– Да уж, хорошая забота, ничего не скажешь, – выпалил Пар, а потом вспомнил, как сам прикрывался заботой, терроризируя девочку своими постоянными нравоучениями. – Мия, я хочу извиниться перед тобой. Извиниться за то, как поступал, как не слушал тебя. За то, что вёл себя как… – юноша стал подбирать слова.
– Как напыщенный индюк, – подсказала девочка.
– Ну, да, как-то так, – опустил он глаза, – извини. Я сам всю жизнь ненавидел таких вот учителей, а в итоге стал таким же, как они.
Она протянула к нему свои маленькие пальчики и коснулась его руки.
– Ничего, главное, что ты не бросил меня и сейчас здесь.
– Надо тебя отсюда вытащить.
С этими словами Пар стал толкать валун, закрывающий проход. С тем же успехом домашний паук-сенокосец мог бы двигать шар для боулинга. Мия скептически посмотрела на друга. Атлетическим телосложением он не отличался.
– Мне почему-то кажется, что ты просто теряешь время, – сказала она.
– Нет, погоди, я уже почти… – еле выдавил из себя Пар.
– Почти сплющил себя в лепешку? Да, я заметила.
– Что за сила должна была сдвинуть этот камень? – ужаснулся Пар.
– Да, Гадвельт очень большой. Он – такое огромное чудовище!
– Это тот зверь, что нападает на людей?
– Он нападает только на плохих людей, – обратила его внимание Мия, – хороших он не трогает. И сейчас он выслеживает компанию из бандитов, которые крадут детей.
– И что, пока он их не найдёт, он не вернётся?
– Вернётся. Каждую ночь возвращается. И на всю ночь оставляет проход открытым. Я бы смылась от него, да он слышит каждый шорох. Я словно пленница какая-то! Оставил бы он меня с Агнессой и Кавзуком – так нет, с ним же мне «надёжнее». А то, что я здесь мёрзну и скучаю – он и слушать не хочет!
– Погоди, с кем? – притормозил её речь Пар.
– Агнесса и Кавзук. Это люди, у которых я жила в деревне на склоне этой горы. Ты приходил к ним как-то, да хозяин тебя прогнал.
– Это его друзья? Друзья монстра? – удивился Пар.
– Да, – кивнула Мия.
– Может, я тогда постараюсь договориться с этим Кавзуком, чтобы он замолвил за меня словечко.
– Не получится. Я уже пыталась. С этими воришками детей все с катушек посъезжали. Пока они на свободе – мне отсюда не выбраться. Может, оно и к лучшему, – загрустила Мия. – Всё-таки, зверь обещал найти мою маму.
– Слушай! – засиял Пар, – а если мы поможем им найти этих воришек?
– Как? – удивилась Мия.
– А вот гляди! – Пар достал из сумки серебряный карандаш. – Он волшебный! Если у него спросить, где тот или иной человек – он нарисует карту, как к нему добраться.
– Здорово! – воскликнула Мия.
– Давай, дерзай, – передал юноша своей подруге карандаш и бумагу. Та выхватила его и хотела было что-то намалевать, но рука её дрогнула и оторвалась от листка.
– Ничего не получается, – расстроилась девочка.