Она уходит по-английски
Шрифт:
– Не смотри на меня так, Максим, а то я заплачу. Мне и тебя жалко. Это непросто, понимаю, потерять все на ровном месте, но что поделаешь. Нужно жить как-то, а новая любовь придет. Не сразу, но придет. По себе знаю. Только жить нужно без глупостей. Ты что там увидел?
– А? Да так, ничего.
– Это твоя жена побежала? Я правильно поняла?
– Да, она самая. Видимо, к матери пошла в реанимацию опять. И к отцу тоже.
– У нее что там и отец, и мать лежат?!
– Получается так.
– Ужас какой. Тоже не позавидуешь.
– Радуюсь, как видишь, и конфетами закусываю.
– Не хочешь ее догнать?
– Зачем?
– Ну... Поговорить, там.
– Не о чем нам разговаривать. Мы уже поговорили обо всем.
– Эх.... Все уходит так быстро. Вот и чай закончился.
– Действительно, Таня, нечему тут завидовать и гневаться нечего на нее. Жизнь будет не сахар. Пускай я уже не боец и не знаю даже, что со мной случится в следующий час, но, по крайней мере, я не знаю, что случится. Как хорошо не знать, что с тобой будет. Это такая радость, что мы не знаем этого.
– Так никто не знает, кроме Бога.
Я посмотрел опять в ее глаза и подумал, что тут без акваланга не обойтись. Уж больно глубина большая. Она моргнула.
– Ладно, Максим, побежала я. Пора уже, а то ругаться будут. Тебе бы не понравилось, если бы я вот так на час убежала чай пить в сквер с каким-то Максимом.
– Да, Таня, не понравилось бы. Тем более с каким-то Максимом.
Она хихикнула.
– Вот именно, поэтому побежала я, - сказала она и вложила в руку бумажку.
Когда медсестра скрылась за корпусом, я прочитал на бумажке:
".... Мой телефон, если что. Звони не стесняйся. Поболтаем. Всегда рада. Таня".
Я поднял голову и посмотрел на небо. Звезд не было видно из-за туч. Потом встал и пошел к себе в палату, забрав с лавки пустые кружки и початую коробку конфет.
На следующий день мне взяли биопсию, а еще через день выписали, скорректировав дозировку такролимуса. Как сказала Елена Николаевна: "Все вроде бы пока неплохо. Отторжение есть небольшое, но оно приняло хроническую форму. Через годик посмотрим сосуды, тогда и будем думать, что и как. Пока все оставляем, как есть".
Дома я узнал, что с работы пришло уведомление. Нужно было приехать в офис и закончить с формальностями увольнения, забрав трудовую книжку. Пришлось опять просить маму поехать со мной. Одному еще было сложно.
Утром следующего дня, позавтракав, мы сели в метро, где нам опять никто не уступал место. Потом пришлось ждать автобус. Потом еще минут пять идти пешком. Я уже и забыл, как добираться до офиса своим ходом. На машине это получалось куда быстрее.
– Мам, ты тут побудь в холле. Вон можешь кофе бесплатно выпить из автомата, а я схожу быстро заберу книжку трудовую.
– Хорошо, сынок. Я тут подожду. Если что, звони.
– Да не беспокойся.
Я поднялся на лифте на пятый этаж и в отделе кадров забрал книжку без всякого шума и пыли, потому что, оказывается, все уехали на тренинг в Казань. Девушка-стажер открыла сейф и достала тонкую белую папочку с моим договором и моей зеленой книжкой. Я поставил подпись, пожелал всего хорошего и ушел.
То, что шанс встретить кого-то из начальства, а тем более Ирину, снизился до нуля, меня радовало и поэтому перед тем, как навсегда покинуть этот офис, мне захотелось последний раз посидеть в моем любимом кресле на ресепшене, где и началась блестящая карьера Максима Еременко.
Открыв железную дверь, я прошел по тускло освещенному коридору, дошел до ресепшена и плюхнулся в свое любимое кресло.
– А вы, позвольте спросить, кто?
– оторвавшись от папок с договорами, спросила незнакомая мне девушка.
– Я Максим, а где Света?
– Кто такая Света?
– Она до вас работала. Два месяца назад она еще была тут.
– Не знаю. Я недавно работаю. Наверное, уволилась.
– Понятно, - многозначительно сказал я.
– Жаль. Мы с ней дружили. Она тут почти со времен "Большого взрыва" работала. Странно, что ее портрета нет среди этих лозунгов.
– Все-таки можно узнать, кто вы и почему в маске?
– Я тут когда-то работал, а в маске, потому что не хочу, чтобы меня камеры вон те записали.
– Не шутите так, а то я вызову охрану.
– Ладно, шучу. Так, значит, все на тренинге, да?
– Нет, не все. Часть новых сотрудников сейчас в конференц-зале учат устав.
Тут дверь с шумом открылась, и появился совсем молодой парень в новеньком отглаженном костюме.
– Лена, не знаете, где можно взять материалы по ведению переговоров? Хочу и их проштудировать, пока есть время.
– Во втором шкафу посмотрите.
– Ага, спасибо.
– Сколько тут работаю, вечно все куда-то спешат, гонятся друг за другом. Смотришь: приходит молодой красивый парень. Он тебе привет, комплимент, улыбнется еще. Глаз радуется за такого человека, а потом проходит время и не узнать вообще.
Непомерным грузом, почти к земле прижатый, бредет по коридору новоиспеченный начальник. Буркнет что-то себе под нос и дальше идет. Проходит еще год или два, и человек вообще исчезает. Будто свеча сгорает. Страшно все это. Вот и ты таким же становишься, Максим.
– С вами все хорошо?
– спросила Лена.
– Может, воды?
– Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду. Удачи и успехов в полях.
– До свидания.
Я прошел по коридору, открыл дверь и покинул офис.
– Ты не знаешь, кто этот больной в маске?
– Не знаю, - ответила Лена.
– Пора бы электронный ключ уже сделать на вход.
– И не говори. Ладно, я ознакомлюсь с талмудом, а то Ирина сказала, что на тестировании пощады никому не будет.
– Ирину можешь не бояться больше, я документы на ее увольнение готовлю. На тренинге перед всеми сообщат ей. Вот не завидую. Она еще даже не догадывается.