Опасная тропа
Шрифт:
Сюда, на плато, доносится глухой шум реки, Наверное, она помутнела и после дождей стала бурной. Шорох листьев в легком теплом ветерке… Тревожные голоса ночных птиц… А там вон видите зарево на горизонте, меж горных хребты? Это слившиеся друг с другом огоньки поселков — совхозов, раскинувшихся вдоль берега Зеленого моря. Да-да, горцы называют Каспий Зеленым морем. Почему бы не быть и Зеленому, если есть Красное, Черное и Белое, даже Мраморное. В ясную погоду отсюда в бинокли можно увидеть, как по берегу моря змейкой ползет поезд. Мы даже отсюда могли бы увидеть и древний Дербент, но мешает гора Кайдеш, что возвышается справа.
А небо усыпано звездами… Не желтые сегодня звезды, а какие-то особенно яркие, серебристые. Звезды рождаются на земле, как и все живое. Рождаются они из добрых дел людских. Раз так, думаю я, глядя на небо, богата, очень богата наша земля добрыми делами, раз так много звезд на небе.
До утра бы я не расстался со славными студентами, с их песнями и шутками, если бы за мной не пришла моя жена Патимат.
ТЕНЬ РАДОСТИ — ЭТО ПЕЧАЛЬ
Весть о том, что Али-Булат вернулся из города ни с чем, ветром разнеслась по нашему аулу Уя-Дуя, как и все обычные хабары (новости). Это известие одни встретили равнодушно — мол, нам не тепло и не холодно; вторые — даже с некоторым злорадством, пусть, мол, и его дочь сидит дома, когда и наши не собираются покидать аул; третьи — с огорчением, мол, как так, быть не может, чтоб лучшая ученица в школе Асият не смогла сдать вступительные экзамены. И среди последних, конечно же, были педагоги во главе с директором Теймуразом. Они, несомненно, хотят, чтоб их питомцы продолжили учебу в вузах. А Галина Ивановна не могла поверить, что ее любимая ученица, на которую она возлагала большие надежды, такая смелая и боевая, такая умница — и вдруг засыпалась на экзамене физики, на предмете, который Асият знала очень хорошо. Позвала она ее к себе и полюбопытствовала, в чем же дело?
— Ну, доченька, рассказывай… — обратилась она к Асият, усаживая ее за обеденный стол рядом с собой. Асият поначалу смутилась, не зная, говорить ли ей все в присутствии дяди Джабраила и дяди Ражбадина. — Ты не обращай на них внимания. — За долгую жизнь в горах наша Галина Ивановна чем-то, какими-то еле уловимыми чертами лица, проявлениями характера стала походить на горянку. Может быть, так нам кажется по той причине, что мы привыкли видеть этот цветастый платок, который она носит так же, как носят его наши женщины? Что бы там ни было, улавливаются в ней, в ее поступках очень схожие с горянками черты и манеры.
— По сочинению, кроме меня, никто пятерки не получил, Галина Ивановна! — гордо сказала Асият.
— И что же случилось?
— Вы только отцу не говорите.
— Ну что ты, конечно, не скажу.
— Ой, Галина Ивановна, там такие экзаменаторы… Особенно этот, который по физике… Он смотрел на меня, будто хотел съесть, а я глянула на него, скривив вот так глаза, — и Асият состроила рожицу, посмотрев на кончик своего носа, — тогда он отвел от меня взгляд и спрашивает:
— Вы что, ненормальная?
— Да, а что? — говорю я и наклоняю голову то налево, то направо.
— Что-то не так, — поморщился он, как будто проглотил кислую сливу.
— Как не так? Вы что — сомневаетесь в том, что закон всемирного тяготения открыл Ньютон? — говорю я. — А вы видели, как яблоко падает с ветки?
— Ясно, нам все ясно, — вдруг заключил он и поставил мне в лист «неуд», а я гляжу на него и говорю: «Очень спасибо!». О, если бы вы в тот момент видели его лицо, милая, дорогая Галина Ивановна!
— А отец не поругал тебя?
— Нет, он не догадался, он все винил несправедливых экзаменаторов. Он даже хотел ворваться туда и сказать пару слов, но его не пустили. Он меня стал успокаивать, мол, ничего, доченька, не горюй, — заключила Асият и вскочила. — Там подруги ждут, Галина Ивановна, я побегу, хорошо?
— Иди, иди, доченька. А муж мой, хи-хи-хи, — засмеялась учительница, оборачиваясь к Джабраилу, — набросился на меня, мол, брехунья эта твоя Асият!
— Откуда мне было знать, что она такая затейница, — довольный, замечает парторг.
— Вы душенька наша, Галина Ивановна. Как я рада, что вы у нас такая.
— Какая?
— Все-все понимающая, ласковая, — и Асият, поцеловав учительницу, выбегает на улицу, где ее окружили подруги, которые тоже по разным причинам остались в ауле и не поехали на учебу: одним помешала любовь, другим — семейные обстоятельства, третьи решили тоже в совхозе работать.
Девушки всей гурьбой отправились в сторону стройки. И всем им не терпелось услышать от Асият рассказы ее о городских приключениях.
— Он идет, — толкает ее Зизи.
— Кто?
— Усман и друзья с ним.
Да, в их сторону шли ребята по прямой тропе на склоне, среди них был и Усман.
— Мы лучше уйдем.
— Не уходите, зачем, останьтесь, — Асият удержала около себя подруг. Если бы Усман был один, может быть, и отпустила бы их.
Подойдя, Усман весело поздоровался с каждой отдельно, кивнул головой в сторону Асият. Она улыбнулась ему с виноватым видом и протянула руку. Усман сделал вид, что не заметил ее руки, отвернулся, левую заложил за спину, а на указательном пальце правой руки с этаким бравым видом — «знай, мол, наших» покрутил цепочку с ключом от новой машины.
— Тучи собираются, припекает, неужели будет дождь? — проговорил он, не рассчитывая на ответ. Люди всегда говорят о погоде, когда больше не о чем говорить.
На нем отлично сшитые брюки, безрукавка в мелкую клетку из белой, черной и желтой нити, на руке часы со множеством стрелок. Лицо у него сегодня чистое, гладко выбритое, аккуратно подстрижены и его усы. Правильно, что не все усы назовешь усами, а эти настоящие усы джигита. И представить его без этих усов просто невозможно, кажется, что без них он потерял бы всякую оригинальность.