Осень матриарха
Шрифт:
Но когда Тейн вывел меня на середину, прикрыл дверь за моей спиной и сам уселся, я поняла вмиг.
Это оно. Я так привыкла к своему ручному оберегу и опёке Оддисены, что не заметила, как каменный купол, о котором говорил Дженгиль, замкнулся, погребая меня в себе. Даже не семёркой, а девяткой легенов.
Как раз об этом я и сказала: учтивость перед лицом старших - дело хорошее, но прокатывает не всегда.
– Что же вы так медлили, высокие?
– Ждали, когда ты себя проявишь в очередном неординарном виде, - хмыкнула Диамис. - А ты слегка
– Решили слегка меня поторопить, а то вот-вот вас станет больше предельных девяти?
– Того и гляди нас станет ни то, ни сё, - ответила моя приёмная мамаша. - Я помирать собираюсь: сердечная жаба душит. Вот-вот выложу свой легенский силт перед Советом и попрошу отставки. Хорошие числа для принятия решений - семь, девять и двенадцать, и серёдка много лучше краёв.
Хотела ли она тем меня удивить? Своих болезней в нашем кругу не прятали. Или слегка шокировать?
Но я лишь произнесла спокойно:
– Вот она я.
И села на свободное место: у нас не принято стоять под перекрестьем взглядов, если тебя, конечно, не допрашивают с пристрастием.
Всего я вам передать не сумею, но выглядело это как блиц-экзамен. Легены спрашивали - я подхватывала, провоцируя их на нужное мне развитие темы. Их и мои реплики бежали по кругу, словно лесной огонь. Причём не так важна была, по моим представлениям, верность ответов, сколько их меткость и неожиданность.
Через бесконечное число минут Кергелен подытожил:
– Всё. Совет удовлетворён.
– И силовых испытаний не будет? - спросила я. - Тех, которых все так страшатся?
Я вспомнила здешнего моего побратима. Последнее время он стоял слишком близко от моего рассудка, как говорят в Динане вместо рутенского "с ума нейдёт".
– Замок Ларго и Эржебед, - припечатала Диамис. - Вникай.
Я вникла. Она была старший леген, она готовилась положить свой силт перед Советом, оттого ей было позволено резать правду-матку.
Разумеется, Эржебед не режиссировал самих истязаний, лишь пользовался тем, что возникло само по себе.
И ведь знала же я, что высшие чины Братства готовят себе преемников куда как серьёзно? Бедная моя Майя...
– Открывай силт, - сказал Кергелен.
– И вглядись, будто в первый раз. Это ты сама. Кто ты среди нас?
– Думала раньше, что высокий доман, - ответила я.
– Но получается, что преемник одного из легенов?
– Кольца со щитом не наследуются и не передаются - умирают вместе с хозяином, - возразил он. - Нет.
– Уж больно она девица скромная, наша Та-Циан Кардинена Тергата, - едва ли не хихикнула Эррат.
– Да. Ибо это кольцо магистра, - кивнул Кергелен.
– Высшая власть и чрезвычайные полномочия.
– Для обычных времён вполне сгодился бы старший леген, - пояснил Тейнрелл.
– Каким был до сей поры я сам. Нет, снова не дорогая наша Диамис - она мой второй голос на советах.
Я размышляла. Да, разумеется, магистр, но конституционный, а не абсолютный. Монарх
– Имею ли я право отказаться?
– спросила я.
– Ну, если тебе оно надо, попробуй снять колечко с белой руки, - сказала Диамис. - Думаю, вместе с пальцем удастся - а зачем тебе тогда палец?
– И зачем тогда вам моё согласие? - возразила я.
– Нам нужен деятель, а не раб, - сказал Шегельд. - Ты не раба, но моя лучшая ученица.
Кажется, я ещё кое-чем поинтересовалась, но под конец ответила:
– Беру. И да помогут нам Терги!
Диамис подытожила прения:
– С чего начали, тем и кончим. Тебе дан пример. Я могла бы ещё долго перемогаться от одного приступа до другого, вымаливая у Тергов лишний глоток воздуха, но пользы в этом не будет никому и никакой. Но не хочу. Братство - это пожизненно. Дармоеды ему не нужны. Этикет Братства не поддаётся корректировке. Следовательно...
А к присяге вас приводили? - перебил Дезире.
– О, простите...
– Не бойся, учтём твой прокол в дальнейшем, - ответил Рене.
– Много позже - да, привели, - невозмутимо ответила их "мать-кормилица". - Так и делают - когда ты утвердишься и получишь в дополнение к неприкасаемости право диктовать свою волю.
Диамис ещё сколько-нисколько пожила, если вас это волнует. Но силт её в конце концов сломали, вынули камень, а оправу сплющили, чтобы переплавить вместе с несколькими такими же. Единственно, что приобрела я, - возможность не играть с друзьями в жмурки и прятки.
Да, плюс к тому - болячку на всю голову. Сейхр, безусловно, сплёл в той своей повестушке (как и во многих других) множество реалий, которые вкупе составили своего рода магический амулет. Отношение к внебрачным детям и приёмышам, обоюдная терпимость супругов. Своеобразная любовь к врагу и необходимость ждать, пока он не созреет, чтобы заплатить по высокой ставке. Намёк на странности и противоречия, свойственные культуре Эро, которые с тех пор ещё развились, умение технологической культуры уживаться с первобытностью, не соблазняя её. Все эти пометки на полях и выразительные пробелы между строками должны были сформировать моё собственное отношение к проблеме, причём не вполне предсказуемым образом.
К тому же намёк на Оэлун, богоподобную матушку Чингиз-хана, тоже проскользнул. Это её после мужниной смерти бросил род, оставив выживать вместе с детьми как и где попало, наподобие зверей, которых травит кто ни попадя. Это для них предельное унижение оказалось первой ступенькой к вершинам славы. У Сейхра события отличались от легендарной версии: муж рода не умер, а оставил семью, не изгнал, но приобщил к исконно своему делу молодую жену и сыновей. И нисколько не усомнился, что поступает достойно, - ибо ради чего рождается человек, как не ради сражений! Также и Эдмер, навсегда покинув отеческие гроба и отправившись искать счастья за пределами обжитого мирка, заслужил, по мнению рассказчика, свою немалую награду.