Осколки чести
Шрифт:
— Видимо, нет.
— Он думает, что это мой ребенок. Или твой. А может, наш общий. Я прямо-таки видела, как вертятся колесики у него в голове. Он думает, что наконец выяснил, почему ты не вытащил пробки.
— Боже милостивый. — Он уж было собрался повернуть обратно.
— Нет, нет, пусть его, — удержала его Корделия. — Ты сделаешь только хуже, если попытаешься отрицать это. Уж я-то знаю. Меня уже и прежде обвиняли в грехах Ботари. Пускай себе фантазирует.
Она помолчала. Форкосиган вгляделся в ее лицо.
— А теперь о чем задумалась? Огонек в глазах
— Размышляю о том, что сталось с ее матерью. Я уверена, что встречалась с ней на флагмане. Длинные темные волосы, зовут Эленой… это могла быть только она. Невероятно хороша собой. Немудрено, что Форратьер обратил на нее внимание. Но так молода для таких ужасов…
— Женщинам не место на войне, — мрачно заметил Форкосиган.
— Да и мужчинам тоже, по-моему. Зачем ваши люди пытались стереть ее воспоминания? Это ты приказал?
— Нет, эта идея принадлежала хирургу. Ему было жаль ее. — На лбу его залегла напряженная складка, взгляд стал отстраненным. — Это было чудовищно. Тогда я этого не понимал. Теперь, кажется, понимаю. Когда Форратьер натешился досыта — а он с ней сам себя превзошел, даже по его меркам, — она была в полной прострации. Я… я опоздал, ей уже ничем нельзя было помочь, но я решил, что убью его, если это повторится снова, и к черту весь план императора. Сперва Форратьера, потом принца, потом себя. Командование перешло бы к Форхаласу…
— Так вот, Ботари… выпросил у Форратьера ее тело, если можно так выразиться. Забрал ее в свою каюту. Форратьер решил, что это для того, чтобы продолжать мучить ее — видимо, в подражание его драгоценной персоне. Он был польщен, и оставил их в покое. Ботари как-то удалось подпортить наблюдательные камеры в своей каюте. Никто даже смутного представления не имел, чем он там занимается в каждую свободную минуту. Но он пришел ко мне со списком лекарств, которые просил тайно ему достать. Обезболивающие мази, кое-какие противошоковые средства — очень продуманный список. Боевой опыт сделал его специалистом по оказанию первой помощи. Тогда до меня дошло, что он не мучает ее, а просто водит Форратьера за нос. Может, Ботари и безумец, но отнюдь не дурак. Он на свой лад любил ее, и ему хватило смекалки скрыть это от Форратьера.
— В подобных обстоятельствах это не кажется таким уж безумным, — заметила Корделия, вспоминая, что планировал Форратьер для Форкосигана.
— Да, но то, как он это делал… я пару раз мельком видел кое-что. — Форкосиган шумно выдохнул. — Он ухаживал за ней в своей каюте — кормил ее, одевал, мыл — и все время вел шепотом диалог сам с собой. Говорил за них обоих. Вероятно, он придумал для себя целый иллюзорный мир — мир, в котором она любила его, вышла за него замуж… что они живут как нормальная счастливая супружеская пара. Почему бы сумасшедшему не мечтать о нормальной жизни? Должно быть, она страшно пугалась, когда приходила в себя.
— Боже. Мне жаль его почти так же, как ее.
— Ну, не идеализируй. Он ведь и спал с ней, и я не сомневаюсь, что он ограничивал свои фантазии о семейной жизни одними словами. И в общем-то его можно понять. Разве мог Ботари
— Хм, едва ли. Эскобарцы выставили против вас свои лучшие силы.
— Похоже, именно это воспоминание об Эскобаре он решил сохранить. Для этого нужна была невообразимая сила воли. Его обрабатывали несколько месяцев подряд.
— Уф, — выдохнула Корделия, чье воображение тут же нарисовало ряд неприятных картин. Хорошо, что у нее есть еще несколько часов на то, чтобы успокоится, прежде чем она снова увидится с Ботари. — Пойдем выпьем, как собирались, а?
ГЛАВА 15
Лето уже близилось к концу, когда Форкосиган предложил поездку в Бонсанклар. В назначенное для отъезда утро они уже начали укладывать вещи, когда Корделия, выглянув в окно, произнесла сдавленным голосом:
— Эйрел? Перед домом только что приземлился флайер, и из него вышли шесть вооруженных человек. Они рассыпались по всему участку.
Встревоженный Форкосиган тоже подошел к окну, но, разглядев новоприбывших, сразу успокоился.
— Все в порядке. Это люди графа Форталы. Должно быть, он приехал повидаться с моим отцом. Удивительно, как он сумел вырваться из столицы. Я слышал, император ему ни минуты покоя не дает.
Через несколько минут рядом с первым флайером приземлился второй, и Корделия впервые увидела премьер-министра Барраяра. Принц Серг, назвавший его сморщенным клоуном, конечно, преувеличил, но ненамного: Фортала был худощавым, ссохшимся стариком, но отнюдь не потерявшим живости. Он держал в руке трость, но по тому, как он ею размахивал, Корделия предположила, что скорее всего она нужна ему лишь для форсу. Коротко стриженные седые волосы обрамляли веснушчатую лысину, сиявшую на солнце. В сопровождении двух помощников (или телохранителей, Корделия так и не решила) он прошел к парадному входу, исчезнув из ее поля зрения.
Когда Корделия с Форкосиганом спустились вниз, оба графа стояли в холле, оживленно беседуя.
— А, вот и они, — произнес генерал, завидя сына и невестку.
Фортала оглядел их проницательными искрящимися глазами.
— Эйрел, мальчик мой. Рад видеть тебя в добром здравии. А это твоя бетанская Пенфесилея? Поздравляю со столь замечательной добычей. Миледи. — Он с комично-преувеличенной галантностью склонился поцеловать ей руку.
Корделия растерянно мигнула, услыхав такое описание собственной персоны, но все же сумела пролепетать:
— Добрый день, сэр.
Фортала задумчиво заглянул ей в глаза.
— Я рад, что сумели выкроить время для визита, сэр, — сказал Форкосиган. — Мы с женой, — он сделал особое ударение на этой фразе, смакуя ее, как глоток вина с великолепным букетом, — едва не разминулись с вами. Я обещал сегодня показать ей океан.
— Вот как… Должен тебя разочаровать — это не визит вежливости. Я просто посланец своего господина. И у меня, к сожалению, мало времени.
Форкосиган кивнул.
— Тогда я вас оставляю, джентльмены.