Остенландия
Шрифт:
жизнью. Слышите меня, Кэролайн?
И первым же, кого она увидела, еще не остыв от экстатического восторга сцены
предложения и отказа, был Мартин, который оказался не Теодором, а:
– Прошу любить и жаловать, я теперь мистер Бентли, богатый землевладелец, ибо
возникла нужда в танцующих роботах для дам. Эта роль мне дозволена при условии, что я
буду помалкивать, – пояснил он, выразительно указывая глазами на миссис Уоттлзбрук,
подозрительно сверлившую их глазами из другого угла комнаты.
– Тогда нечего болтать, пойдем танцевать, – потащила она его на середину, в конец ряда
танцующих.
И, пока не стихла музыка, она наслаждалась танцем с самым лучшим, высоким, стройным
танцором в этом зале. Пока не заметили, что к ним решительно устремилась суровая
миссис Уоттлзбрук. Не сговариваясь, они бросились прочь, по коридору, потом по
лестнице и вот они на улице – но куда дальше? По мокрой-то траве? А прекрасное ее
платье? О нет, верный рыцарь подхватил ее на руки, спасая прекрасный наряд беглянки.
За высоким частоколом живой изгороди, где их не увидят, он поставил Джейн на землю.
– Это и есть ваши владения, мистер Бентли?
– Ах, да, конечно. Я самолично огораживал этот газон. Понимаете, нынешние садовники
никуда не годятся.
– Знаешь, а ведь я должна была обручиться с самим мистером Нобли. Но ты все испортил.
– Ну, прости. Я ведь предупреждал – всего пять минут наедине – и ты пропала.
– Именно. Я почти уже решила прекратить все эти игры с парнями, но ты все испортил.
– Послушай, только ничего серьезного, ради Бога, я ведь просто…
– Окей, расслабься, я именно этого и хочу.
– Рад слышать, – он притянул ее к себе. – Ты изменилась, знаешь. И я скучал по тебе, ты
можешь себе представить такое?
– Рада слышать.
– Надеюсь порадовать тебя не только этим, – он на мгновение обернулся, потом добавил, –
прости за то, что наговорил тогда. Женщины лишь играют здесь в любовь, пока их мужья
заняты важными делами. Я только потом догадался, что тебе нужно что-то серьезное. Я
был потрясен, что ты предпочла меня…
– Мартин, уже теплее.
– Я был поражен, сражен, восхищен… э, я не очень-то мастер выражаться, знаешь. Но,
если честно, ты похожа на мою сестру.
– Да ну?
– Да, она свой парень, такая забавная…
– Вполне твоем вкусе, значит?
Он схватил ее на руки, прижал к себе, и они стали целоваться.
– М-м-м, нет, не совсем. Она меня так никогда не целовала, честное слово!
Он покружил ее в воздухе, мурлыча какой-то примитивный ритм, а потом поставил на
пенек, так что они оказались одного роста.
– Мартин, а тебя не выгонят – за это?
– Сейчас мне решительно все равно!
– А если я заступлюсь за тебя – это поможет?
– Возможно, по крайней мере, заранее спасибо.
Воспоминание о расставании ее не порадовало. Но…
– Знаешь, я ведь могу остаться на пару дней – поменять свой рейс. Остановлюсь в отеле, в
Лондоне – никаких шпионов от миссис Уоттлзбрук. И ничего серьезного тоже, я обещаю,
просто одно голое удовольствие.
Он широко улыбнулся.
– Как я могу отказаться! Лишить себя удовольствия увидеть твою попку – в штанишках и
без!
19
Бойфренд №13, Джимми Раймер, тридцати восьми лет.
С исчезновением жениха, а главное, собаки, Джейн фактически выпала из жизни.
Почти все вечера она сидела дома. Ну, если не задерживалась на работе. Весело, да?
Примерно так прошел целый год, она привыкла избегать встречаться взглядом с
«противоположным полом». Добрая Молли пыталась свести ее с кем-нибудь из
приятелей мужа, но безрезультатно.
Но оказалось, она и еще один парень по имени Джимми в одно и то же время, одной и
той же дорожкой каждое утро проходили через Централ-парк. Волей-неволей они
познакомились. И начался очень необременительный роман, словно по договоренности
без выяснений отношений, рефлексий о прошлых удачах и неудачах и тому подобного.
Так продолжалось целых пять месяцев.
Но однажды она отметила, какой неприятный у него смех – словно храпит и
фыркает одновременно. Да какая ерунда! Как можно в любимом человеке обращать
внимание на такие мелочи?
Тем не менее однажды ночью она проснулась, словно от хорошего пинка и внятно
сказала себе – мистер Дарси никогда бы не позволил себе храпеть.
Теперь она ходила через парк совсем другой дорожкой.
День двадцать первый
В самый последний день Джейн не захотелось спускаться к завтраку. Все утро она сама
рассеянно-лениво укладывала-перекладывала свои вещички, отказавшись от услуг
горничной.
То и дело подходила к окну, рассеянно поглядывая на притихший осенний парк, в