От съезда к съезду, или Братья по-хорошему
Шрифт:
Проходя вечером через сени, он слышал разговор двух стражников:
— А помнишь, как его папаша от Всеслава через весь Киев до самой Польши драпал?
— А помнишь, как его папаше половцы кузькину мать показывали?
— А помнишь, как их братья из Киева гнали?
— А помнишь…
Настроение у Святополка было угроблено. Спал он плохо, а как проснулся — ему доложили, что приехали половецкие послы заключать мирный договор. Вот тут великого князя и прорвало. «Договор?! — вспыхнул он. — Чтоб я, великий князь киевский вел переговоры с погаными?! Да кто они такие? А ну, под замок их!»
У всех его советников аж челюсти попадали. Новый великий князь сходу взялся за дело. Половцы тоже мелочиться не стали, и началась война.
Очень скоро Святополк понял, что семьсот человек, которых он может собрать, не смогут противостоять всей Половецкой Степи. Сообразив это, он отпустил послов, но было уже поздно. Половцы пришли на Русь, осадили город Торческ и никуда уже уходить не собирались.
Святополк храбрился, говорил, что со своей дружиной он любого врага одолеет, но довольно легко дал себя уговорить, позвать на помощь Владимира Мономаха.
— Я тут решил навести, наконец, порядок и избавить Русь от половецкой угрозы раз и навсегда.
— Святополк, ты что, рехнулся? У нас сколько войска? Ты разведку проводил? Ты к войне подготовился?
— Так и знал, что все в штаны наложат. Да я один их всех вынесу.
— Не хвались, идучи на рать — хвались, идучи с рати.
— Владимир, ты что, хвалишься, когда идешь за этим делом?
— Не за этим, а с этого… Святополк, ты что, хочешь меня обидеть?
Князья вскочили и чуть было не вцепились друг другу в бороды. Митрополит бросился их разнимать.
— Вы что, дети мои, белены объелись?! Быстро разошлись по углам! Русь гибнет, а вы тут цирк устраиваете! А ну, целуйте крест! Между собой потом договоритесь, а сейчас ноги в руки и на половцев хоть мириться, хоть воевать!
— Правильно, — сказал Мономах. — Пойдем мириться.
— Вот и я говорю: правильно. Воевать будем.
Князья чуть было снова не сцепились. Общественность вытолкала их из города, и они, на ходу продолжая препираться, повели свои дружины на войну.
По дороге завернули в Печерский монастырь. В то время было модно перед войной благословляться там, у чудотворца Григория. Тот расстарался, прочитал с десяток самых лучших молитв, а под конец от себя произнес прочувствованную речь. Вот этого ему, пожалуй, делать не следовало. Он неудачно пошутил, посоветовав Ростиславу, брату Владимира Мономаха, не лезть в воду, не зная броду. А у князей чувство юмора не всегда хорошо развито, так что Ростислав, вместо того, чтоб посмеяться со всеми, полез в бутылку, разорался: «Это мне-то в воду нельзя?! Да ты знаешь, какой у меня разряд по плаванию?! Да такие, как я, вообще не тонут! Да ты сам раньше утонишь!»
На войну надо, а у князя истерика. Все вокруг него носятся, успокаивают, а Ростислав не унимается. «Утопите его! — кричит. — Немедленно утопите!» Мономах игумена подозвал, шепчет ему на ухо: «Да утопите ж вы, наконец, этого вашего чудотворца, а то брат тут все нахрен разнесет».
Чудотворца утопили, но Ростислав все равно всю дорогу носом хлюпал и ворчал.
Сейчас многие представляют себе князей этакими богатырями — мужественными, величественными и горячо любящими свою родину. На самом деле таких не было. Все эти князья напоминали вовсе не мужчин, а маленьких избалованных детей — скандальных, капризных, обидчивых, эгоистичных.
Когда наши князья дошли до реки Стугны, их спор вспыхнул с новой силой. Владимир предлагал реку не переходить и заключить мир, а Святополк настаивал и рвался на другой берег в бой. Спорить оказалось бесполезно, и русские перешли Стугну. Ну, раз Святополк так этого хотел, на его дружину половцы в первую очередь и напали. Великий князь стоял хорошо, а побежал ещё лучше. Тут уж дело дошло и до Владимира с его братом Ростиславом. Те решили отступать через брод. Только река в половодье броды размыла. Ростиславу вода оказалась выше головы. Владимир бросился было его вытаскивать, но в результате вытаскивать пришлось самого Владимира. Доспехи у него были хорошие — они здорово защищали от стрел и мечей, но совершенно не годились для плавания.
Так погиб Ростислав — брат Владимира Мономаха. Скороспелое желание великого князя показать, кто в доме хозяин, дорого обошлось не только простым людям, но и князьям.
Половцы гнали Святополка до самого Киева. Торческ продержался девять недель и, так и не получив помощи от великого князя, сдался.
VI
Молвит Гзак Кончакови: «Аже сокол к гнезду летит, соколича ростреляеве своими злачеными стрелами». Рече Кончак ко Гзе: «Аже сокол к гнезду летит, а ве соколца опутаеве красною дивицею». И рече Гзак к Кончакови: «Аще его опутаеве красною девицею, ни нама будет сокольца, ни нама красны девице, то почнут наю птици бити в поле Половецком».
Спасти Святополка могла только полная капитуляция.
Половецкие ханы собрались в Киеве для обсуждения условий.
— Да, Святополк, сильно ты нас обидел. А половцы, между прочим, обид не прощают. Так что, если не хочешь, чтобы мы Русь совсем разорили, а всех людей угнали в плен, жертвуй собой. Ты на что готов ради спасения Руси?
— Ради спасения Руси я на все готов, — тихо сказал Святополк, опуская глаза.
— Предлагаю расстрелять стрелами. Золочеными, естественно. Князь все-таки, — предложил один из ханов.
— Не согласен, — пискнул Святополк.
Ханы зашумели.
— Нет, расстреливать золочеными стрелами не больно и слишком манерно. Лучше привязать к двум коням и…
— Не согласен, — пискнул Святополк.
Половцы снова зашумели. Слово взял хан Тугоркан, известный на Руси под кличкой Тугарин Змеевич.
— Нет, к двум коням это слишком быстро и недостаточно поучительно. Придет другой великий князь, который тоже будет думать, что он самый умный, и начнет все сначала. Надо такое устроить, чтоб он сам всю жизнь потом вспоминал и думать больше не смел, с половцами ссориться. Предлагаю женить его на моей доченьке. Это будет действительно по-половецки.
— Не согласен, — пискнул Святополк.
— А кто тебя теперь спрашивает? — Тугоркан подошел к Святополку и сунул ему под нос кулак. — А если узнаю, что ты мою доченьку обижаешь — я сам на тебе женюсь.
Святополк ойкнул, а половцы повскакивали с мест, закричали «Горько!», «Совет да любовь!», «Так ему и надо!» и «Ура!»
Надо заметить, великий князь был не единственный и не последний, кому половцы заменили расстрел женитьбой на ханской дочери. Видимо, подобные методы процветали в те дикие времена.