Отче Наш
Шрифт:
Зазвонил внутренний телефон. Собеседники не успели мозгом среагировать, а внутренние секреции уже обильно намокли. Вытирая липкий пот дрожащей трубкой, хозяин кабинета слушал, а выслушав и буркнув: пусть ждут, уронил бережно трубку на аппарат.
И тут посетителя прорвало. Хлебнув с горла, он забегал по кабинету, как ужаленный шершнем под хвост кабан по вечной клетке. Пуская слюни и рыча от бессилия, полушепотом, стал бессвязно вырывать из души наболевшее и бросать в пространство через бульдожью голову такого же небараки.
– Не угодить... ничем не угодить. Бесполезно! Сейчас Он покажется добрым, внимательным озолотит
Но тут снова мелодично напомнила о себе вертушка телефона. Выслушав, хозяин кабинета, потупив взор, кабаньи завилял хвостом. Но высокопоставленный собеседник уже взял себя в руки.
– Вот что, - почесывая себя под гражданским костюмом, сказал военный, - оформи эту пьянь на пятнадцать суток.
– Виноват! В связи с последними событиями всех суточников перевели под домашний надзор.
– Ну... засунь его тогда на химию, тут у вас неподалеку спец поселение.
– Без приговора?
– А то ты первый год на свете живешь.
– А с девочкой что делать, слухи поползут.
– Девочка с отцом уехали к родственникам. Все, выполнять.
– Есть.
Злые блюстители порядка - ни сна, ни отдыха измученной душе - везли за сотни километров закованный под ласточку протестующий груз. А в кустах кладбищенской черёмухи, на мгновение освещенной фарами патрульной машины, на дне исчезнувшего с поверхности земли фамильного склепа, лежало забытое человеческое дитя. Жива, Марена и Леля продолжали играть в карты, - на кону стояла безгрешная душа.
А в подземные сточные хранилища Гиганта, сливалась произведенная за рабочую смену бракованная продукция, которую усердно загубили всезнающие конторские специалисты с высшим техническим образованием.
Да начался заурядный запор "первого лица", на почве очередной сбалансированной диеты. Так что "любимый город" может жить, работать и спать спокойно.
13
Священник успел часок покосить перед заутреней службой. В ноздрях и бороде витал легкий аромат скошенной травы и благоухание кристальной росы во всем теле. На душе было легко и свободно, как в детстве. Священник торопился, потому что девочка-дитя всегда ждала на ступеньках церкви под навесом. Священник внутренне побаивался эту раннюю прихожанку. За все время их духовного знакомства священник ни разу не слышал ее голоса. И когда он пытался разговаривать вначале их встреч, то девчушка смиренно вздрагивала ресницами и молчала яко немая. Так они и общались: он вел заутренею службу в присутствии и отсутствии прихожан, а она бесплотно сияла справа от входа на южной стороне храма. На другие богослужения девочка не ходила.
Но сегодня всё было не так. Священник начал и закончил службу в одиночестве с Богом.
В пустом храме гулким басом затухали звуки вседневного славословия, когда плотно зримый сгусток воздуха мягко, но неудержимо, стал окутывать голову, плечи и грудь священника и подвел на то
...дверь была настежь и куры уже успели отметить свое нашествие в пустой горнице. Священник выгнал курей, нашел половую тряпку и затер следы пребывания пернатых. Постоял у холодной печи, рассматривая разбросанные картины, наброски, этюды по бревенчатым стенам. Задержался перед портретом молодой женщины, лицом похожей на не пришедшую к заутреней девочку. Зачерпнул из ведра теплой воды, испил и вышел, прикрыв дверь деревянной щеколдой.
Начальник городского уездного отдела карабинеров был в кабинете. Только что кабинет покинули двое подчиненных, которым начальник приказал доставить художника на поселение. Со слов рьяных и сильно напуганных исполнителей стало известно, что служивые перестарались в рвении, и передержали тело художника, закованное наручниками в позе "ласточки". Когда опомнились, светало, и тело уже не подавало признаков жизни. Расконвоировав с большим усилием физических и нравственных сил остывшее тело, исходя потом, с последними лучами теплящегося сознания, под встающие первые лучи рассвета, в диком внутреннем состоянии, кинули негнущееся тело на остановке общественного транспорта в безлюдном месте...
...начальник карабинеров смотрел в окно. По улице как то странно через дорогу бежал высокий плотный человек в черном балахоне, распугивая полами одежды поток автомобилей. Кажись, ряса,- выдало информацию подсознание. И когда мысль перебралась в сознание и материализовалась - начальник стал потеть в мундир.
К полудню приступили к поискам. К обеду вернулся протрезвевший и ничего не помнящий со вчерашнего художник. Осаду ожидания "первого лица" сняли с рассветом. Жизнь по-тихому входила в потревоженное русло, и уже дроги повседневности погромыхивали по булыжной мостовой бытия, но не для всех.
14
Динозавры собирались на Сессию. Пантеон сиял. Динозавры отрядами, подотрядами, семействами собирались в группы или фланировали в меру сил и упитанности по монументальному зданию Пантеона - и месту посвященному богам, и месту погребения выдающихся деятелей. Вид сверху, из камер наблюдения, представлял собой совокупность божеств, готовящихся к религиозному таинству. И чем длиннее был хвост у рептилии, тем больше ей оказывали почестей. Сила динозавра была в длине хвоста, т.е. в иерархической структуре руководителей государственного аппарата власти. И чем больше становился хвост, тем больше становилось туловище. Метаморфоза медным тазиком накрыла всех: ab exterioribus ad interior - от внешнего к внутреннему.
– Милочка, а вы все еще только начальник финансового отдела уезда?
– сканируя хвост внутренним глазом, спросила шикарнейший Спинозавр длиною с городской автобус-гармошку женского пола, и радостно осклабилась на встречу крашенной под блоншатенку ящерицы.
Целофизоида, подсемейство примитивных хищных динозавров из подотряда тероподов, заскользила старческими ножками на шпильках на скользком мраморе, резко ощетинилась на голос, но признав подругу, протянула для приветствия передние лапки.