Падение Левиафана
Шрифт:
"Я не считаю вас ребенком, но я здесь ведущий исследователь, и, по моему мнению, вы не подходите для этого теста. Если вы хотите попробовать напасть на меня, чтобы я изменила свое мнение, то это ваша возможность".
Кара на мгновение замолчала, а затем сглотнула. "Ты делаешь это только потому, что боишься его", - сказала она, но в ее словах не было тепла. Кара повернулась и пошла прочь по коридору. Чувство вины узлом встало в горле Эльви, но она не позволила себе смягчиться. Позже будет время загладить свою вину.
Она надеялась, что так и будет.
"Это
Элви в последний раз оглядела лабораторию. Амос был на месте, пристегнут к медицинской кушетке. Они сняли с него рубашку, чтобы установить датчики, и черная, хитиновая масса шрама в том месте, где его ранили на Новом Египте, мерцала на свету, как масло на воде. В вену на его руке была вставлена белая керамическая линия питания и заклеена скотчем, чтобы удержать ее на месте. Быстрое заживление его тела все время пыталось вытолкнуть иглу обратно.
Он выглядел спокойным и слегка забавным.
Техники и научная команда были на своих местах. Там, где были показания БФЭ, мелькали и прыгали изображения кольцевой станции. Эльви почувствовала смутную тошноту. Она не помнила, когда в последний раз ела.
"Понятно", - сказала она. "Мы начинаем погружение. Приготовьтесь". Она отключила внешнее соединение. "Последний шанс отказаться".
Амос улыбнулся ей. Это было то же выражение, которое он использовал бы, если бы она пошутила или предложила ему пиво. Медицинские показатели показывали, что сердцебиение у него слабое и ровное, уровень кортизола низкий. Либо его воскрешение было более преображающим, чем воскрешение Кары, либо его просто трудно напугать. Он помахал ей большим пальцем и потянулся. Джим, примостившийся в углу, казался призраком, который старается держаться подальше от тропинок, где кто-то может пройти сквозь него. Она наполовину пожалела, что позволила ему наблюдать.
Она переключила свою связь на камеру катализатора.
"Вы готовы идти?"
"Да", - сказал Файез. "Камера будет немного тесновата для Кары и Ксана, но я думаю, мы справимся. Если только никто не начнет страдать клаустрофобией".
"Хорошо. Уберите катализатор".
Она могла бы включить видеосвязь, посмотреть, как Файез и его техники открывают камеру, вытаскивают катализатор и вводят двух не совсем детей на место, где он был. Вместо этого она сосредоточила свое внимание на Амосе и станции. Она услышала, когда камера закрылась.
"Дамы и господа", - сказал Харшан Ли, - "по цифрам и по книге". А затем, более тихо: "Если применима любая книга".
Осторожно техник ввел бледный коктейль успокоительных препаратов в толстую корявую руку Амоса. Черные глаза закрылись.
"Катализатор отключен", - сказал Файез, но она уже могла это понять. Активность на кольцевой станции изменилась, словно глаз повернулся в их сторону. Магнитные поля протянулись туда, где их раньше не было, и ритм сейсмической и энергетической активности изменился. Активность в мозгу Амоса тоже изменилась.
"Ищите подходящий паттерн, пожалуйста", - сказал Ли. "Если это похоже на нашего зеленого друга в Адро, мы должны найти эхо субъекта".
Но техники не слушали. Каждая голова
"Я вижу...", - сказал один из группы геологов, затем остановился.
Время стало очень медленным. На экранах системы сопоставления моделей подавали на один вход интимные сигналы мозга и тела Амоса Бартона, на другой - данные с кольцевой станции, миллион раз в секунду подгоняя одно к другому и ища совпадения. Каскады зеленого и желтого мерцали, когда человек и артефакт то синхронизировались, то расходились. Амос вздохнул один раз, как будто комментируя что-то немного разочаровывающее.
"У меня есть нечто, напоминающее рукопожатие", - сказала женщина на станции информатики. Ее тон был искусственно ровным, она очень старалась скрыть свое волнение. "Оно началось двадцать секунд назад с ... метки".
"Подтверждаю. Они разговаривают".
Элви потянула себя к медицинской кушетке. Лицо Амоса было пустым, как маска, мышцы вялые, глаза закрыты, губы пудрово-серые от измененной крови. Она хотела прикоснуться к нему, убедиться, что он еще теплый. Что он все еще жив. Его глаза смещались под веками, то влево, то вправо, то снова влево. Он сделал еще один вдох.
Один из медтехников издал тихий звук. "У меня есть некоторая активность в дорсальной задней инсуле, которую я не могу..."
Глаза Амоса распахнулись, и он закричал. Ярость и боль в этом звуке были ударом в лицо Эльви. Она отшатнулась назад, крутанувшись на месте. Он сделал еще один вдох и пронзительно закричал.
"У нас проблемы с сердцем", - сказал один из медтехников, его голос был высоким и напряженным. "У меня тут аритмия... . . Я не знаю, на что я смотрю".
"Элви?" сказал Джим.
"Не сейчас", - огрызнулась она в ответ.
Амос поднял руки, мышцы выступили под кожей. Его левый бицепс - такой же толстый, как бедро Элви, - начал ползти в спазме. Он издал глубокий икающий звук, с трудом переводя дыхание.
"Вытащи его", - сказала Эльви. "Мы закончили. Вытаскивайте его".
"Вы слышали ведущего!" крикнул Харшан. "По цифрам и по книге!"
Ли придвинулся, прикрепляя шприц к шприцу в руке Амоса. Коктейль из лекарств для оживления, казалось, сопротивлялся попаданию в вену. Элви подождала, пока спазмы прекратятся. Джим, выйдя из своего угла, подплыл к ней, его лицо было пепельным.
"Он не поднимается", - сказал он. "Почему он не поднимается?"
Голова Амоса откинулась назад, обнажив шею. Вены на его горле выделялись так, что Эльви подумала о тяжелом изнурительном инсульте. Его глаза были открыты, черные ямы без четкого фокуса.
"Я могу дать ему еще одну дозу", - сказал Ли.
"Сделай это", - крикнула Эльви.
Еще один коктейль вошел в руку здоровяка. По всей лаборатории раздавались сигналы тревоги; машины и мониторы паниковали от увиденного.
Голос медтехника был островком профессионального спокойствия в этом хаосе. "Он не поднимается. Мы переходим в GTCS с фибрилляцией желудочков. Мы его потеряем".