Падение Левиафана
Шрифт:
"Я не прошу никого рисковать, на что не пойду сама", - сказала она. Это была неправда, но это подтверждало ее правоту. Она была сильнее его, лучше его и устала слушать его нытье.
"Да, полковник", - сказал он. Он привстал, повернулся и вышел из кабинета, который раньше принадлежал ему, стараясь распределить вес так, чтобы не сбить колени. Танака подождала, пока он уйдет, и позволила себе расслабиться и вернуться на свою кушетку. Или на свой трон из черепов.
Корабль "Прощение" начал свою жизнь как колониальный корабль, построенный на Паллас-Тихо в те годы, когда Транспортный союз правил кольцевыми вратами. Имея почти два миллиарда квадратных метров
А вот главный акционер "Прощения", похоже, будет мучить Экко до самой смерти. Маллия Курран профинансировала капитальный ремонт корабля за счет частного займа при поддержке совета управляющих, и хотя у нее не было более 50 процентов акций корабля, она могла получить коалицию, сделав два звонка и назначив свидание за чашкой кофе. К тому же она была племянницей Коми Туана, так что все полулегальные действия, которые она совершала, пресекались магистратами. Как и старые боги Земли, большую часть времени она игнорировала Экко и Прощение, а те дни, когда она этого не делала, почти всегда были плохими. Пять часов назад она запросила отчет о состоянии дел, и с тех пор он все думал, как ответить.
Он устроился в своем кабинете, проверил свое изображение на экране и начал запись.
"Всегда рад вас слышать, магистр Курран. На корабле все пять на пять. У нас полный груз руды и образцов для Бара Гаона, и я получил заверения, что обратный груз будет готов, когда мы прибудем туда. Мы просто ждем протокола о прохождении, прежде чем начнем транзит". Он попытался беспечно улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. "Вы же знаете, как это бывает с большими грузами. Хочется убедиться, что мы все делаем по правилам и все такое. Я проверю, как только мы получим подтверждение".
Он сохранил сообщение и отправил его прежде, чем успел усомниться в себе. Четыре часа до Фирдоуса, и, возможно, сообщение дойдет до нее, пока она спит. Это даст ему еще несколько часов, прежде чем она начнет себя изводить. Что она и сделала бы.
Он уже знал, какие аргументы она приведет: Протоколы метрополитена были руководством, а не законом; инфраструктура для их поддержки была создана лишь частично; что, черт возьми, он собирался делать, если разрешение не будет получено? Просто сидеть на плаву, ожидая разрешения на полет, пока кто-то другой подкупает офицеров снабжения в Бара Гаоне, чтобы получить почву, топливные гранулы и принтеры для производства, которые нужны Фирдоусу?
Она тоже не была полностью неправа. Грузовой корабль, который не перевозил грузы, не представлял собой ничего особенного.
"Черт", - сказал он ничему конкретному и всему вообще. Он открыл канал связи с пилотской станцией двумя палубами ниже. "Аннамари? Ты там?"
"Да", - ответил пилот.
"Дай нам четверть g в сторону ворот, хорошо? Нам придется это сделать, разрешат или не разрешат".
"Понятно. Выполняю", - сказала она и отключила связь. Через несколько секунд включилось предупреждение о коррекции тяги. Если ему никто не ответит, ему придется решать: включить торможение или пройти через ворота без разрешения, зная, что там находится целая армада независимых грузовых кораблей, которые делают те же расчеты, что и он.
Но какого черта, в самом деле. Жизнь - это риск.
"Она уже совсем близко", - сказал Джим. "Мы уверены в этом?"
"Мы можем опередить ее", - сказал Алекс по связи и с палубы выше. "Она знает это. Если она подойдет слишком близко, мы ускоримся, тогда и ей придется ускориться. Или мы решим прорываться, и она будет знать, насколько близко мы готовы ее подпустить. Сейчас она готова сбросить реакционную массу, а я - нет. Если это изменится, все изменится".
"Ты говоришь очень философски об этом".
Он мог слышать улыбку в голосе Алекса. "Я всегда восхищался этой частью. Мне не очень нравится, когда в конце убивают друг друга, но в этой части разговора есть поэзия. И есть некоторые решения, которые нам придется принять".
Джим повернул голову. Наоми уже смотрела на него. Тереза и Амос выходили на связь из машинного цеха.
"Система Нуриэль отклоняется от нашего нынешнего курса всего на десять градусов", - сказала Наоми. "Нам не понадобится торможение. Там есть некоторые подземные ресурсы".
"Но Танака знал бы, что нам не нужно торможение", - сказал Алекс. "Мы можем проскочить пространство кольца от одного конца до другого за несколько минут, если я правильно выберу угол, но это будет все равно, что нарисовать стрелку, куда мы попали. Если идти медленнее, то у нас будет более широкий диапазон систем, в которые мы могли попасть".
Корабль гудел и звенел, резонанс привода играл свою долгую, знакомую музыку. На его экране лаконский эсминец двигался вперед, сокращая расстояние между ними. Перехват все равно произойдет намного позже, чем они пройдут через кольцевые врата и выйдут через другие. Паника, прочищающая горло в затылке Джима, не была основана ни на чем, кроме него самого.
"Мы также не хотим пройти так быстро, что сами станем голландцами", - сказал он, скорее размышляя вслух, чем говоря остальным то, о чем они еще не подумали. "И в зоне замедленного хода могут быть другие лаконские корабли. Мы не можем быть уверены, что их там нет".
"Я не знаю, как это контролировать", - сказала Наоми. "Но мы можем нацелиться на те системы, где за нами, скорее всего, будет меньше глаз. Это лучшее, что мы можем сделать".
Было так много рисков. Если бы у Лаконии был корабль-наблюдатель, их бы обнаружили. Если враг наблюдал с солнечной стороны любых врат, через которые они проходили, как Деречо во Фрихолде, то их поймают. Если Танака, дыша им в затылок, придумал какую-то хитрость, о которой он не подумал, их поймают. Если они пройдут слишком быстро или с большим количеством других кораблей, они погибнут. Если они слишком долго пробудут в медленной зоне и то, что было внутри врат, снова вырвется наружу из кольцевого пространства, они погибнут. А если все получится... что тогда? Мертвые или захваченные - вот состояние провала. Он не был уверен, как выглядит успех.
Возможно, следующий шаг. Неважно, знал ли он, чем все закончится, главное, что он всегда знал, что будет дальше. Ты можешь проехать тысячу километров, если у тебя есть одна хорошая фара. Матушка Элиза говорила так, когда он был ребенком. Он уже давно не вспоминал о ней. То, что ее голос донесся до него сейчас так отчетливо, было похоже на предзнаменование, но он не знал, какое.
"Кэп?" сказал Амос.
"Да?"
"Нам нужно сходить к доктору".
Он замолчал на секунду. "Система Адро?"