Падение Левиафана
Шрифт:
Как только искажение врат исчезло, даже с трудом переводя дыхание, она направила корабль на сканирование вакуума по краям более чем тринадцати сотен врат. Шлейф привода "Росинанта" мог исчезнуть, но остывающее облако, бывшее его реакционной массой, все еще было там, медленно рассеиваясь в мягкий туман из водорода, кислорода, озона и водяного пара, который составлял большую часть физической массы в пространстве кольца. Со временем все частицы придут в соприкосновение с краем пространства и будут аннигилированы, но до тех пор информация оставалась там. Тонкий перст, указывающий на путь, которым шел ее враг.
Если бы только
Привод "Дерехо" запустился, корабль перешел в свободное падение, и ее пронзила волна тошноты. Она проигнорировала ее, подняв тактический дисплей. Кольцевое пространство было до смешного заполнено. Это было все еще меньше кораблей, чем она видела в среднем на подходе к военно-морской базе на Каллисто, но Каллисто никогда не приходилось беспокоиться о том, что внепространственные ужасы сожрут некоторые корабли, когда те попытаются приземлиться. Контекст - это все.
Деречо уже просканировал и отбросил все из них - ни один не был "Росинантом". Она все равно проверила визуальные профили и сигнатуры дисков. Алгоритмы распознавания были великолепны, но они не были человеческим глазом. То, что могло обмануть одного, часто не могло обмануть другого.
"Полковник Танака?" спросил голос Боттона с экрана ее коммуникатора.
"Что?"
Дерехо отметил всплеск света и высокоэнергетических частиц, проходящих через врата Сол. Первый щекочущий шлейф привода какого-то другого корабля, собирающегося пройти через это кольцо.
"У нас срочные медицинские проблемы с..." Боттон сделал паузу, перевел дыхание. "С несколькими членами экипажа. Если мы сможем сделать паузу достаточно долго, чтобы доставить их в медицинский отсек..."
"Сделайте это", - сказал Танака.
"Спасибо, полковник", - сказал он.
"Где вы, маленькие ублюдки?" пробормотал Танака.
Ворота Сол затрепетали от света.
Бакари суетился, потому что был расстроен. Педиатр предупреждал Кита об этом перед началом путешествия. Время, проведенное в условиях пониженной гравитации, немного ослабит мышцы и кости Бакари. Не настолько, чтобы он не смог восстановиться, когда снова окажется в постоянной гравитации, но достаточно, чтобы во время более сильных ожогов во время путешествия ребенок оказался не в состоянии делать то, что делал раньше. Тормозной спуск в кольцевое пространство был отмечен во время их первой встречи как место, где дети возраста Бакари могут испытывать трудности. Тогда это не казалось слишком сложным.
Теперь это казалось обременительным.
"Ну же, медвежонок", - сказал Кит, улыбаясь маленькой мордочке, которая с яростью смотрела на него. "Все в порядке. Послушай, как мы поем, да? Послушай, как мы поем".
Шел третий час с тех пор, как Бакари проснулся после сна. Первые два заняла Рохи. Сейчас она была в магазине и покупала острое карри для братьев из "Конфетки с облома" в качестве извинения за крики и плач. Остальные пассажиры были достаточно любезны, чтобы не жаловаться, а также достаточно любезны, чтобы милостиво принять ее мирное подношение. После этого Рохи пообещал провести час в спортзале. Ни один из них не соблюдал график физических упражнений, и они заплатят за это, когда "Прейс" достигнет Ньивестада.
"Слушай", - пел Кит. "Маленький мальчик, слушай. Послушай, как поет твой усталый
Он издал трель в задней части своего горла, что, как он помнил, делал его собственный отец, еще в древние дни до развода. Бакари начал, сосредоточившись на нем, словно у Кита выросла вторая голова.
"О. Тебе это нравится?" Кит ворковал, потом снова затрещал.
Маленький ротик развязался, и, словно чудо, явленное верующим, малыш засмеялся. Кит улыбнулся ему, и Бакари улыбнулся в ответ.
"Жжение почти закончилось", - пел Кит, импровизируя скольжение и пропуск мелодии. "Скоро мы пройдем через ворота".
Бакари перевернулся со спины на бок и вытянул вверх руку, как делал это с тех пор, как оказался в животе у Рохи. Скоро он уснет, и Кит почувствовал прилив предвкушения. Когда его сын уснет, он тоже задремлет. Боже, ему нужно было поспать.
"Закрой глаза и отдохни, сынок", - пропел он и осторожно покачал маленькую кушетку. Он протягивал гласные звуки долго и успокаивающе. "Здесь нет ничего, что тебе нужно..."
Глаза Бакари дрогнули, закрылись, потом снова открылись. Было что-то странное в том, как свет поймал округлость его щеки, и Кит потерял свою собственную мелодию, очарованный текстурой кожи сына. Свет показывал так много деталей, складки гладкой, как у младенца, кожи, блеск масел, и Кит каким-то образом погрузился в это, погрузился во фрактальную сложность. Когда он понял, что что-то не так, было уже слишком поздно.
Бакари был рядом, так же близко, как и раньше, но то, что было его мальчиком, оказалось сложной вибрацией - молекулы и атомы в сгустках и узорах, слишком барочных, чтобы понять, где начинается одно и заканчивается другое. Кит упал вперед, на то, что должно было быть его коленями, и боль от этого была такой, словно он наблюдал за падением домино, крошечные электрохимические искры переходили от нерва к нерву. Мерцание в воздухе было криком Бакари. И Кит тоже кричал. Ощущение воздуха, терзающего горло, было каскадом стремительно летящих острых как бритва атомов.
Что-то более твердое и реальное, чем они сами, проскользнуло сквозь нагромождение атомов, которыми была стена. Нить сознательной тьмы, которая никогда не знала света и была его противоположностью. Кит попытался сдвинуть облака, которые были его руками, вокруг облака, которое было его сыном, отдаленно понимая, что это не имеет значения. Он был не более твердым, чем стена.
Тьма вихрем устремилась к нему, рассеивая его. Рассеивая его сына.
Голос, огромный, как горы, прошептал...
Сигнал тревоги привлек внимание Танаки. Что-то шло не так у ворот Сол. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она видит. Приток быстро движущихся частиц только что упал до нуля. Это означало бы, что прибывающий корабль отключил свой привод, но фотоны все еще проникали через врата. Какой бы корабль ни прилетел с Сола, он не долетит. Они уже начали переходить на голландский режим и даже еще не знали об этом.
Это была не ее проблема, а даже если бы и была, она ничего не могла с этим поделать. Она вернулась к анализу разброса и охоте на "Росинанте". Было более 40 процентов вероятности, что что-то прошло через Бара Гаон во временном интервале, который она рассматривала...