Пальмы в снегу
Шрифт:
Бисила тут же распрощалась с ними, сказав, что ей нужно вернуться в больницу.
— О ma we e, Симон, — произнесла она. — О ma we e, Oзе. О ma we e, Килиан.
— До свидания, Бисила, — ответил Килиан, после чего, к удивлению остальных, попытался повторить те же слова на языке буби: — О ma... we... e, Бисила.
Отойдя на пару шагов, Симон откровенно расхохотался.
Килиан вернулся к работе. Сегодня была ещё только среда. Оставалось ещё целых три дня до окончания работы... Он принялся прохаживаться из стороны в сторону, чтобы убедиться, что все идёт, как надо.
Несмотря на то, что
Когда они покинули сушильню, уже совсем стемнело. День выдался утомительным, несмотря на глоток свежего ветра, который принёс столь неожиданный приход Бисилы.
Все трое снова заговорили о политике, но у Килиана не шёл из головы этот разговор. По дороге через двор в свою комнату он признался Хосе:
— После услышанного от Симона у меня сложилось впечатление, что новая эпоха во многом основана на сплетнях. То, что мы знаем — по большей части, слухи, а не открытая информация. Ни в «Эбано», ни в «Пото-Пото», ни в «Оха дель Лунесе де Фернандо-По», ни даже в «Испанской Гвинее» или «Эй-би-си» нет ни слова обо всех этих движениях и протестах, о которых вы говорите. Даже напротив, во всех газетах рассказывается о мире и гармонии между белыми и неграми.
Хосе пожал плечами.
— Возможно, губернатор не заинтересован в том, чтобы белые люди, живущие здесь, узнали, что рано или поздно колониальная эпоха закончится, и запаниковали раньше времени.
— Но в таком случае мы все должны удариться в панику. — Килиан картинным жестом воздел кверху руки. — Разве мы все не испанцы? Ты ведь теперь такой же испанец, как и я.
— Да? — Хосе горько усмехнулся. — Хотел бы я посмотреть, какие лица были бы в твоих соседей из Пасолобино, если бы я вдруг решил переехать туда и жить с тобой! Думаешь, меня бы признали меня таким же испанцем, как они сами? Возможно, законы быстро меняются, но не люди, Килиан. Допустим, сейчас кто-нибудь вроде меня может посещать места, куда раньше пускали лишь белых, может ходить в кино, ездить вместе с белыми в автобусах, сидеть с ними на одной скамье в церкви и плавать в одном бассейне, не боясь, что его за это арестуют, но это не означает, что белые не выказывают при этом своего отвращения... На бумаге я, может быть, и испанец, Килиан, но в глубине души я знаю, что это не так.
Килиан остановился и положил руку на плечо Хосе.
— Никогда не слышал от тебя таких слов, Озе... Ты тоже разделяешь идеи, которые отстаивают люди вроде Симона и Густаво?
Хосе посмотрел на друга и ответил:
— Видишь ли, Килиан, есть одна старинная африканская пословица: «Слоны дерутся, а страдает трава». — Он выжидающе посмотрел на Килиана, желая убедиться, что тот понял его слова, прежде чем продолжить. — Что бы ни случилось, всегда будет страдать трава, это уж к колдуну не ходи. Так всегда было и будет.
XVI
Ribal'a r'e rih'ol`e (Брак по любви)
По дороге в Биссаппоо Килиан думал о том, какую честь ему оказали, пригласив на праздник в честь коронации нового вождя буби. Уже не раз Хосе жаловался, что молодое поколение пренебрегает традициями племени. Главной тому причиной было влияние испанцев на воспитание детей
Церемония, на которой предстояло присутствовать Килиану, была совершенно особенной, поскольку, хотя метрополия активно вмешивалась в жизнь племени, вплоть до назначения вождей, навязывая туземным деревням испанских старост, в Биссаппоо сохранялись древние обычаи, и вождя там выбирали из числа жителей деревни — как минимум, чтобы отстоять символическую у ценность того, чем они были когда-то. Возможно, это была одна из немногих деревень, где древние традиции сохранились практически неизменными. И, конечно, Симон как никто другой ревностно способствовал сохранению традиций. Теперь он энергично подгонял их вперёд.
Килиан знал дорогу в Биссаппоо наизусть. Сначала тропинка, вьющаяся среди пальм; затем — ручей; потом — кедровый лес, после него — крутой склон. За годы на Фернандо-По он поднимался в деревню не меньше двадцати раз. Ему больше не требовалось идти шаг в шаг за Хосе и дожидаться, пока тот прорубит дорогу в кустарнике при помощи мачете. Теперь он не сомневался, что даже в кромешной тьме найдёт дорогу.
Но сейчас он готов был пойти хоть на край света, лишь бы впереди шла Бисила, лишь бы он мог любоваться ее грациозными движениями.
На ней было лёгкое платье из набивного ситца с рисунком из зелёных листьев, с поясом и застёжкой спереди, длиной до колен; на ногах — белые босоножки. На самых крутых подъемах Килиан видел, как ткань натягивается, обрисовывая фигуру. Бисила отдавала себе отчёт, что его молчание вызвано ее присутствием, а потому время от времени оборачивалась и улыбалась.
Килиан считал особой честью приглашение на торжество по поводу избрания нового вождя буби, вопреки мнению Хакобо, который всегда осуждал тяга брата к подобным вещам, что лишь подливало масла в огонь.
Однако брат не мог знать, что истинная причина его отлучки в Биссаппоо была совершенно иной. На самом деле Килиан предвкушал удовольствие провести в обществе Бисилы несколько долгих часов, без спешки и нервозности случайных встреч.
Неподалёку от Биссаппоо они увидели целую толпу, возбужденно ожидавшую прибытия нового вождя; люди сгрудились возле деревянной арки, обрамлённой двумя священными деревьями, служившей входом в деревню. Сегодня, в этот особенный день, арку украшали всевозможные амулеты.
Симон тут же умчался, заявив, что ему нужно переодеться. Хосе поприветствовал односельчан, одного за другим.
Все были одеты согласно древнему обычаю: мужчины — в огромных соломенных шляпах с петушиными перьями; женщин украшали бесчисленные ожерелья и браслеты из стеклянных бус, с раковинами и змеиными позвонками. Большинство из них раскрасили себя помадой-нтолой, чей сильный специфический запах стал для Килиана уже привычным.
Бисила, пользуясь суматохой, поспешила во всех подробностях объяснить Килиану, что сейчас произойдёт. Она стояла так близко, что их плечи соприкасались, но он не сомневался — со стороны ее поведение казалось всего лишь вниманием к чужестранцу, которому она показывала то и другое, время от времени поднимая руку.