Паутина грез
Шрифт:
— В чем моя жена истинная мастерица — так это в искусстве давать советы, — весело произнес отец, поворачиваясь к ней. — В Лондоне я не один раз мог убедиться в этом. Даже не знаю, что делал бы без ее подсказки.
Но почему ты не говоришь этого обо мне, папа? Неужели ты знаешь, как обойдешься без меня, без наших игр, прогулок, бесед? Почему ты с такой легкостью покидаешь меня?
— Милдред мудро все распланировала, — продолжал отец. — Тебе не о чем беспокоиться. Особенно обо мне.
О тебе? А обо мнеты не беспокоишься, папа? Никто не слышал моих безмолвных воплей.
— Проведаем детей — и на Аляску, верно, Милдред? Должен же у нас быть медовый месяц. А Мы его совместим с деловой поездкой. Разумно, практично, интересно! Потом снова в плавание. Зимой вернемся в Бостон, но ненадолго, потому что нас ждут весенние Карибы, а главное, отдых в штате Мэн, в кругу семьи. А следующим летом…
— А как же я, папа?! — не удержалась я от восклицания.
— Видеться будем непременно, — заявил отец. — Милдред уже все продумала.
Опять Милдред! Она и моей жизнью теперь распоряжается? Почему отец позволил ей взять в руки все!
— Да, дорогая, — сказала женщина, — я как раз думаю над ближайшей программой: когда ты отправишься с нами в плавание, когда будешь жить у моей родни. Конечно, мы могли бы прямо завтра забрать тебя в Мэн, но…
— Я не желаю ехать в Мэн! — отрезала я.
— Послушай, Ли… — Отец как-то по-новому поднял брови.
— Меня не интересуют такие поездки.
— Напрасно, — сказал он. — Как настоящая леди, ты должна проявлять больше любезности.
Милдред холодно смотрела на меня. Я уткнулась в меню. В груди стояла невыносимая тяжесть. Казалось, слезы, которые грозили хлынуть из глаз, застряли в сердце.
— Итак, моя девочка, что будем заказывать? — миролюбиво поинтересовался папа.
— Советую остановиться на традиционном жарком, — заявила Милдред.
— Я ненавижу жаркое! — выдохнула я. — И ресторан этот мне противен, а вы — в первую очередь!
Итак, я сорвалась. Недобрые слова будто сами по себе слетели у меня с языка. А слов, как известно, не воротишь. Я вскочила, молнией промчалась через холл и вылетела из ресторана на улицу.
Майлс мирно дремал за рулем. Я резко постучала в окно. Он встрепенулся, явно изумленный моим состоянием. Еще бы: слезы так и бежали из глаз.
— Что случилось? В чем дело? — заволновался он.
— Отвезите меня в Фартинггейл, Майлс, — бросила я, усаживаясь. — Я хочу домой.
— Но…
— Пожалуйста, отвезите меня домой.
Он включил двигатель. Через окно я видела, как на улицу вышел отец. Он заметил лимузин и приблизился. Майлс сбавил и без того маленькую скорость.
— Ли, подожди! — позвал отец.
— Вперед, Майлс, — скомандовала я властно, точь-в-точь как это делала моя мать. Лимузин отъехал от гостиницы. Обернувшись, я увидела, что отец смотрит мне вслед, а сзади к нему подбирается его драгоценная супруга. И тут я разревелась так, что заболела грудь, голова, даже спина. Но к моменту, когда мы проезжали знаменитые фартинггейлские ворота, слезы иссякли. Я была опустошена и обессилена.
Не задерживаясь ни секунды в холле или на лестнице, прошла к себе и упала на кровать. Я ошиблась, думая, что ни слезинки больше у меня не осталось. Я вновь зарыдала, да как! Сколько это продолжалось, не знаю, поскольку заснула. Пробудилась только тогда, когда меня начал теребить Трой. Он, вероятно, давно пробрался в мою комнату. Малыш был нарядно одет и пребывал в прекрасном настроении, пока не увидел мои опухшие глаза и зареванное лицо.
— Тебе не понравилась прогулка с папой? — спросил мальчик.
— Ох, Трой… — простонала я и обняла его.
— Что-нибудь случилось, Ли? Почему ты плачешь? — Он смотрел на меня с любопытством и трогательным беспокойством.
— Все изменилось, Трой. У меня нет больше прежнего папы. Зато у него есть новая жена.
Реснички малыша затрепетали. Я могла прочитать его мысли, которых он и не скрывал.
— У тебя есть вторая мама?
— Нет. Та женщина мне не мать и не станет ею НИКОГДА! НИКОГДА!
Трой внимательно вглядывался в мое лицо. У этого маленького человечка не было ни мамы, ни папы. Его недоумение можно было легко понять. Наверняка сам он мечтал обрести новых родителей, и моя «расточительность» казалась ему, по меньшей мере, странной.
— Мой папа больше не любит меня, как раньше, — пояснила я. — Он любит свою жену, а у нее, между прочим, есть своя семья, свои дети. Значит, и у него.
Глазенки мальчика блеснули: он кое-что понял и кивнул.
— Может, пойдем поиграем в железную дорогу? — предложил он, желая утешить меня. Я улыбнулась и поцеловала мальчика. Как ни странно, но я ощутила здоровое чувство голода. Утром так нервничала перед долгожданной встречей, что не могла толком позавтракать, ни куска не съела я и в ресторане, потому что вылетела оттуда, прежде чем на столе появились первые блюда. К тому же эмоциональный всплеск обострил все ощущения.
— Знаешь, Трой, я сначала загляну на кухню. Может, Райс угостит меня чем-нибудь, — предположила я. — А потом мы с тобой поиграем.
— Я с тобой, — быстро отозвался Трой и терпеливо ждал, когда я смою водой следы слез и страданий.
Я привела себя в порядок, быстро причесалась, взяла мальчика за руку, чтобы идти вниз, но… тут раздался телефонный звонок. Это был отец.
— Только не бросай трубку, Ли, — сразу сказал он, угадав мое первое желание. — Ты слушаешь, Ли? — обеспокоенный моим молчанием, переспросил отец.