Пчелиный волк
Шрифт:
– Вот и я о чем. Если деспота немного потрясти, он все о своем брате расскажет, верное дело. Правда, у него кобольды…
– Кобольды? – спросил я. – Тут что, и кобольды есть?
– А как же.
– И на кого похожи кобольды? На огнедышащих коней с крыльями?
– Не совсем… Понимаешь, этот самый идиот…
Коровин болезненно поморщился и приложил лягушку к уху.
– Осторожнее, – сказал сбоку Кипчак. – Это ведь не обычная лягушка, это йолтымс. Из нее яд выжимают для охоты. Осторожнее, лицо может покрыться бородавками.
Коровин вздрогнул. Лягушка неожиданно вырвалась из пальцев, квакнула и выскочила в окно.
– Оттаяла… – тупо сказал Коровин. – Кто бы знал…
– А вдруг это была царевна-лягушка? – предположил я.
– У Энлиля полхолодильника таких царевен. К тому же лягушка на девяносто процентов состоит из воды. Она упадет и отскочит, я уж этих летающих жаб знаю… Так вот этот самый Пендрагон…
Кипчак подсел поближе, не желая упустить ни одного слова.
– Так вот, этот самый Пендрагон, я так думаю, хочет подмять под себя всю эту местность. Страну Мечты.
– Зачем? – спросил я. – Какой ему от нее прок?
– Прок хороший, – вздохнул Коровин. – Помнишь, я говорил тебе о том, что на рудниках полгода корячился?
Коровин продемонстрировал следы от кандалов на запястьях.
– Я еще сказал тогда, что золота мало.
– А на самом деле его много?
– На самом деле золота действительно мало. А платины много. И не в руде, а самородной. Очень много. И даже шахты штробить не надо, прямо с поверхности добывают. Добывают, в мешки складируют, а потом везут на север. В Деспотат.
– Во Владиперский?
– Угу.
– Зачем этому Пендрагону столько платины? – спросил я.
– Чего же тут непонятного? У него есть план. Понимаешь, тот Персиваль, ну, который тут все наладил вроде как, а потом погиб, так вот, он… опять же по слухам… мог свободно перемещаться. Туда-сюда, так сказать…
– Персиваль передал Секрет Пендрагону, – вставил Кипчак.
– Да ничего он не передал, – резко сказал Коровин. – Не передал. Если бы передал, тут такое бы началось! Он не передал. И Пендрагон ничего не узнал. Но хочет узнать. Но пока не может… И поэтому пока он просто запасает платину. Этот Пендрагон – настоящий барыга…
Не желая слушать ересь, Кипчак закрыл уши руками и покраснел в знак протеста. Покраснение у зеленого гнома выразилось в приобретении его кожей насыщенного изумрудного оттенка.
– Коммерсант, одним словом. – Коровин открыл окошко и плюнул на далекую землю. – Тут ему сырье и дешевая рабочая сила, там ему рынки сбыта. Главное – провернуть все хитро, не привлекая внимания…
Прокололся Пендрагон, подумал я. Привлек внимание. Причем привлек внимание не какой-нибудь южнокорейской мелочевки, а самой зубастой щуки потустороннего мира. Господина Ван Холла, голландского триллионера с костромскими корнями.
– Видишь ли, – тихо сказал Коровин. – Когда-то я был… как бы это сказать… немного знаком с Пендрагоном. В то время, как он еще не совсем был Пендрагоном…
– Да, добросердечный эльф Коровин передал карту великому Пендрагону?! – в восхищении воскликнул как по писаному Кипчак.
– Было дело, – кивнул он. – Давным-давно…
Коровин замолчал, погрузившись в воспоминания. Доминикус забрался к Коровину на плечо, свернулся в клубок. Коровин сказал:
– Знаешь, все эти фюреры, все эти дуче, они так не любят своих соседей по парте, в концлагеря их всех сажают… Так что мне совсем не хочется афишировать свое знакомство. Дело в том, что, когда мы корефанились, этот Пендрагон… не отличался… качествами духа.
– Я гляжу, тут с этими качествами вообще напряг, – зевнул я. – Здешние жители проявляют редкую гибкость…
– А не выпить ли нам кофе? – неожиданно переключился Коровин. – Давненько я кофейком не баловался.
Кипчак молча кивнул и принялся расторопно раскочегаривать спиртовку и вертеть кофемолку.
– Одного не пойму. – Коровин наливал кофе в блюдечко, прихлебывал и удовлетворенно щурился. – Почему в Страну Мечты все-таки понабежало столько уродов?
– Коровин, ты знаешь, что кофе не идет в зачет выпитой жидкости? – спросил я.
– Урод на уроде и уродом погоняет… – вздыхал Коровин. – Каждый стремится осквернить своими грязными лапами нежную душу мечты…
– Надо было другую Страну Мечты устраивать, – сказал я. – Без уродов.
– Без уродов не получится, – ответил Коровин наполняя блюдечко. – Без них нельзя…
– Почему это? – спросил я.
– Таково устройство Вселенной, – глубокомысленно изрек Коровин. – С этим ничего не поделать…
– Только не надо гнать про предопределенность и про то, что в мире должно быть все уравновешено! Оставь в покое Льва Николаевича, он и так, бедный, как флюгер вертится… Кстати, ты знаешь, что вселенная сплетена из усов великой Маат?
– Не, не знаю… – Коровин глядел в чашку.
Глядел и глядел.
– Коровин! Ты чего, уснул? – спросил я.
Коровин вздрогнул.
– Это если смотреть на проблему вульгарно, – сказал он. – На самом деле все… Странно…
– Чего странно? – не понял я.
– Странное в кружке.
Неплохо, подумал я. Сюжет картины № 3, наконец-то озарило.
«Странное в кружке».
Диспозиция такая.
Менеджер среднего звена, обедающий в общеизвестном ресторане быстрого питания, с ужасом смотрит в стаканчик с кофе.
– И что там странное?
– Гуща складывается как-то не так… Какая-то опасность…
– Хватит каркать, – попросил я. – Только расслабились. Расскажи лучше про свои приключения. Где был, что видел? И вообще. Позабавь благодарную публику.
Я кивнул на Кипчака.
– Я не в голосе, – начал ломаться Коровин. – Право же…
– Расскажи, не будь скотинкой.
– Ну, ладно, – согласился Коровин. – Ладно. Все равно ведь упросите…
Коровин закрыл глаза, потер лоб, организовал осанку.