Пепел к пеплу (сборник) -
Шрифт:
– А что вы увидели тогда, в поместье?
– Он был очень хладнокровен, спокоен… Вы хотите сказать, что он был под воздействием успокоительного?
– Да. И судя по мощному эффекту, не вполне легального. Когда все отправились на поиски, он не мог взять с собой щегольскую трость – и поэтому взял хотя бы набалдашник как основной носитель заклинания… Но я уже отговорил его от таких методов.
– И как же? – полюбопытствовал я.
– Просто сообщил ему все возможные эффекты, и среди них…, – доктор Белл сдержанно понизил голос, сообщая, что именно так
Марта Стэнхоуп
(1901–1970)
Родилась в Ист-Энде, одном из самых бедных районов Лондона. Работала уборщицей, продавщицей, няней. В 1922 году закончила курсы машинописи и стенографии и, сменив несколько мест работы, попала в частную стоматологическую клинику Э.К. Баррингтона. В 1924 году вышла за Э.К. Баррингтона замуж. В 1935 году брак распался из-за многочисленных измен мужа и обвинений в бездетности. Марта Баррингтон при разводе не получила ничего. Оказавшись без профессии и без денег, она снова стала работать продавщицей «Маркс и Спенсер», а в свободное время писала любовные романы, фантастические рассказы, истории о привидениях, детские сказки. В день, когда приняли ее первый рассказ, она без колебаний уволилась.
Под своей настоящей фамилий Марта Стэнхоуп издала только сборник рассказов о девушке-патологоанатоме. Возможно, медицинскую тематику ей подсказала профессия ее бывшего мужа; но, пусть в то время женщина-врач уже не казалась вопиющим исключением из правил, профессия патологоанатома оставалась чисто мужской, так что Марта существенно опередила свое время.
В 1938 году она повторно вышла замуж за редактора издательства «Хэмптон пресс» Реджинальда Тэйла, однофамильца своей героини. В этом браке у нее родилось двое детей.
Марта Стэхоуп, не относясь серьезно к своему писательскому дару, все же считала, что только ее талант дал ей ощущение смысла жизни после развода. Поэтому то обстоятельство, что система магии в мире Элис основана на Талантах, уже не кажется случайностью; хотя надо сказать, что героиня относится к Талантам очень критично.
Части дела
– И что вы можете о ней сказать?
Лейтенант Фелтон мужественно не отводил взгляда от лежащей на моем столе ноги. Для нашего захолустного городишки очень необычная находка… интересная работа для меня.
– Она была невысокого роста, где-то метр пятьдесят пять – пятьдесять восемь. Блондинка. Разделывал ее человек с кое-какими познаниями в анатомии – видите, сустав довольно аккуратно отделен? Орудовал… точно не скажу, но больше всего похоже на небольшой мясницкий топорик, остро заточенный. Расчленили тело уже после смерти. Судя по трупным пятнам, она пару часов пролежала на ровной поверхности. Может быть, в ванной.
– Почему именно в ванной?
– Нога абсолютно чистая, ни волосков, ни пыли, ни пыльцы, ни волокон. Похоже, что
– Да, повезло, – сдержанно согласился лейтенант.
– Есть особая примета, но довольно незначительная – втянутый рубец на большом пальце, – я прицельно навела лампу. Детектив кивнул и что-то пометил в блокноте.
Еще я нашла на коже следы моющего средства. Пока неясно, что это – мыло, гель, шампунь, но в будущем может пригодиться. Если вы отыщете предполагаемое место преступления, я смогу провести симпатический тест. Кстати, пару дней назад она побывала в косметическом салоне: профессиональный педикюр и эпиляция. Вообще, дама следила за собой и вряд ли занималась работой, требующей физических усилий – видите, какой высокий подъем у стопы?
Детектив взглянул и снова раскрыл блокнот.
– А причина смерти?
– Это Ахиллеса убили в пятку, а мне нужна голова или туловище, а лучше всего и то, и другое.
– Мы над этим работаем, – пообещал лейтенант и прошелся карандашом по своим записям.
– А возраст? Вы ничего не сказали про возраст!
Ну наконец-то. Самое вкусное.
– С этим у нашей находки обстоит очень интересно. От тридцати до шестидесяти.
– Как же так? – лейтенант на мгновение забылся, бросил на меня удивленный взгляд и тут же отвел глаза от моего лица.
– Состояние мышечных волокон и кожного покрова не совпадает с состоянием костей. Кожа и мышцы тянут на тридцать-тридцать пять, а вот кости все изъедены остеопорозом.
Я вывела на экран результаты рентгена.
– Вот эти темные пятна – здесь, здесь, здесь…Но поверхность суставов гладкая, и сухожилия эластичные.
– Чем это может быть вызвано?
– Очень похоже на идиопатический, – я осторожно покосилась на лейтенанта, – ювенальный остеопороз Геттинга.
– Это редкое заболевание? – оживился Фелтон.
– Очень редкое. У нас в стране таких больных ведет только профессор Морган Уэст. Думаю, есть шанс, что ваша находка могла позволить себе лечение в его клинике. Вот, на столе журнал – там есть адрес. Перепишите, журнал мне еще нужен.
– Спасибо. Мы пошлем запрос, – солидно сообщил лейтенант. Он захлопнул блокнот, потоптался немного на месте, снова поблагодарил и наконец-то убрался: руководить грандиозным разгромом мусорных баков во всем городе. Я вздохнула с облегчением – посторонние на работе до сих пор выбивают меня из колеи, а их взгляды…
Нет, я не урод – в клиническом смысле слова. Просто низковатый лоб, широкая переносица, опущенные книзу уголки глаз и слишком короткая верхняя губа. Довольно много общего с внешностью умственно неполноценной в степени легкой, а то и средней дебильности. Мне повезло, что это сходство чисто внешнее: мой рост и вес при рождении, мое лицо, да и сам факт появления на свет в отделении «отказников» говорят в пользу того, что мои родители страдали алкоголизмом либо наркоманией, а, может, и тем, и другим.