Пепел Вавилона
Шрифт:
Картинка дернулась, ушла в сторону — ролик монтировал любитель. Потом весь кран заполнило лицо. Фред, чтоб его, Джонсон. У Мичо свело живот. Так вот какую игру они ведут. Выставляют землянина говорить от имени Пояса. Опять. В его глубоких ласковых глазах была печаль. Коротко остриженные волосы поседели. Белая щетина выделялась на темных щеках. По краю экрана бежал текст: «Фред Джонсон, представитель АВП и промстанции Тихо».
Не «полковник Фред Джонсон». Не «палач станции Андерсон». Приспособленец. Лицо Пояса, когда камера в руках Земли.
— Мичи?
— Все в порядке.
— Культура внешних планет, —
— Ты права, — сказала Мичо, — мне плохо. Выключи.
Надя жестом закрыла экран, передача оборвалась. Мичо долго стояла неподвижно. Она не запомнила, когда раздавила мелок, но теперь в ее руке была липкая каша. Достав из шкафчика полотенце, она вытерла пальцы. Койка под ней качнулась — села Надя. Справившись с собой, Мичо обернулась. Много лет близости помогли ей прочесть в лице Нади полдюжины смыслов.
— Он для нас — не естественный союзник, — заговорило Мичо. — Враг моего врага — мой друг? Фигня. Никогда не бывает всего две стороны. Сукин сын на том и заработал в АВП такой вес, что внушал всем, будто либо одно, либо другое.
— Он и сейчас так говорит, — заметила Надя. — И кое- кто к нему прислушивается. У него есть корабли.
— Корабли я нам добуду. Обойдемся без его покровительства.
— Как скажешь, — кивнула Надя и мягко добавила: — Может быть, ему нужно наше.
— Он большой мальчик. Может сам о себе позаботиться.
— Однако четыре с половиной миллиона. Это уйма народу.
— Земле нужна была станция. Они ее получили. Могут радоваться, — сказала Мичо. Она сама не слышала уверенности в своем голосе. — Как–нибудь сумеют о ней позаботиться.
— Им понадобится еда. И вода.
Мичо ткнула пальцем в нацарапанный на стене список. Пальцы были темными после мелка.
— И каждой базе из этого списка нужна еда и вода. И медикаменты. И реакторная масса. И стройматериалы. Всё. Всем всё нужно. Я не собираюсь ставить Цереру в первую строку. Им и так помогут.
— Их ограбили, — напомнила Надя. — Мы.
— Марко.
Надя улыбнулась и вильнула взглядом влево — как всегда, когда хотела закончить спор, но не признавала себя побежденной. Мичо не могла этого так оставить. Слова давили ее так, будто Надя их высказала. И требовали ответа.
— Не только потому, что это Фред Джонсон, — сказала она.
— Если Церера начнет умирать с голода. — Надя поставила в конце вопроса точку.
— Хорошо, — сказала Мичо. — Если на Церере начнется голод. Если кончится вода. Я помогу людям с Цереры. Не Джонсону и не АВП. Но людям я помогу.
Надя покивала, но смотрела по–прежнему влево, словно на пустом экране еще светилась картинка. Мичо даже скосилась проверить, но экран был черным.
— А Земля? — спросила Надя.
— Что Земля?
— Там люди голодают.
— Нет, — отрезала Мичо. — Землю я снабжать не буду. Они столетиями могли нам помочь, но не помогали.
Улыбка Нади стала на миллиметр шире. Встав, она поцеловала Мичо в щеку и вышла. И сразу по коридору разнесся ее голос. Эванс ответил. Жизнь на корабле шла своим чередом, даже
Восемь часов спустя, когда «Коннахт» наконец сошелся с «Хорнблауэром» на световую секунду, все новости уже занимались событиями на Церере. «Единый флот» стал заманчивой этикеткой на горстке земных и марсианских кораблей, пристыкованных рядом с разрозненными остатками астерских суденышек. Время как будто вернулось к дням до Эроса, кода союз между внутренними планетами представлялся несокрушимым. В самом деле, в комментариях внутряков слышалась ностальгическая нотка, но главное, хор Земли и Марса вопил о золотом веке, когда они вместе прижмут Пояс. Вспыхнувшие на Лондрес Нова бунты затмили заседание марсианского парламента, а лучшие новости с Земли сводились к тому, что кривая смертности растет линейно, а не по экспоненте, и есть надежда, что она выйдет на горизонталь, когда вымрет самая уязвимая и беззащитная часть населения планеты.
Марко молчал; впрочем, Мичо полагала, что он занят, обсуждая дальнейшие шаги с той частью тайного совета, в которую ей хода не было. Ее это вполне устраивало. И так хватало о чем подумать.
Она уже записала обращение к подчинявшимся ей капитанам. Ждали только ее слова, чтобы отправить запись по направленному лучу, и тогда уже хода назад не будет. Ничто другое, даже разговор с Кармонди, не было так непоправимо.
Так почему же запросить связь с «Хорнблауэром» ощущалось как шагнуть из шлюза в космос?
Кармонди ответил на запрос, и рядом с его лицом на экране появилась иконка, указывавшая, что канал защищен. Широкое лицо было безмятежно. У кого другого она бы приняла это за безобидность, но Кармонди уже убивал по ее приказу. Ее не одурачишь.
— Капитан, — начал он. — Ждал от вас весточки. Аллес гут, а? [13]
— Аллес интересно, это точно. — Улыбка у Мичо, ей на удивление, вышла почти настоящей. — Похоже, планы переменились.
Сообщение ушло к «Хорнблауэру» и вернулось. По секунде в каждую сторону. От этого ответы Кармонди производили впечатление обдуманных и задумчивых. Иллюзия, созданная расстоянием и скоростью света.
13
Все хорошо?
— Я слышал. Церера. Чертовщина.
— Да, — сказала Па. — Церера. И не только Церера. Я знаю, что вы, строго говоря, подчинены Розенфелду, но собираюсь отдать несколько приказов вам и вашим людям. Оценю, если вы их исполните.
Одна секунда. Две. Брови у Кармонди поползли на лоб. Еще секунда.
— Интересно, са–са? Говорите.
Еще можно отвернуть. Ты еще не сказала. Никто не знает, кроме твоей семьи, а они тебя поддержат, если дашь задний ход. Снова доверишься Инаросу. Или найдешь другого Самого, чтобы пристроиться за ним, — ведь это всегда так хорошо работало.