Перчатка для смуглой леди

Марш Найо

— Наверное, вы хотели бы сделать объявление для труппы?

— Можно? — поднялся Перегрин. — Спасибо.

Аллейн и Фокс отошли в дальний угол кабинета для короткого совещания. Актеры, не обращая более никакого внимания на полицейских, все как один повернулись к Перегрину, который объяснил им, что роль Тревора передана дублеру и сцены с ним будут репетироваться завтра утром.

— Все, занятые в этих сценах, пожалуйста, завтра к десяти часам, — сказал Перегрин. — И еще одно: пресса. Мы должны быть с ними очень осторожными, не так ли, Уинти?

К Уинтеру Морису немедленно вернулась уверенность профессионала, знающего, как разговаривать с актерами, чтобы их не обидеть. Он спросил их, не хотят же они в самом деле, чтобы в прессе появились порочащие театр статьи. Несомненно, к ним станут приставать с расспросами. Ему самому постоянно звонят. Направляющая линия поведения такова: мы скорбим о потере, но комментариев не будет.

— Вы все ушли, — разъяснял Морис. — Вас здесь не было. Вы, конечно, слышали о случившемся, но никаких предположений высказать не можете. — Тут все посмотрели на Дестини.

Он продолжал в том же духе, пока не стало ясно, что этот умный и в сущности очень добрый человек не сможет, как ни старается, остановиться вовремя и пустится в деловитые рассуждения о том, что катастрофа, при условии разумного поведения труппы и администрации, с точки зрения кассовых сборов может обернуться своей противоположностью. «Но нам это не нужно», — поспешно добавил он, смутился сам и поверг в смущение большинство своих слушателей. Только Гарри Гроув, как всегда, хихикнул.

— Как все, однако, замечательно складывается, — сказал он. — Лучше не придумаешь. Нам не хватало только кровавого убийства, чтобы поднять сборы, а малютка Тревор пусть лежит в больнице, сколько ему влезет. Великолепно.

С этими словами он обнял Дестини Мед за плечи. Примадонна с мягкой укоризной взглянула на него, похлопала по пальцам и освободилась из объятий.

— Дорогой, ты плохо себя ведешь, — сказала она и пошла прочь. Поймав злобный взгляд Герти Брейси, Дестини произнесла с очаровательной любезностью: — Не правда ли, он такой ужасный?

Мисс Брейси не нашлась, что ответить.

— Похоже, я впал в немилость у Его величества, — намеренно громким шепотом сказал Гроув. — Великий король дельфинов вот-вот взорвется.

Найт пересек кабинет и вплотную подошел к Гроуву, который был на три дюйма ниже. Аллейну припомнилась сцена из пьесы Перегрина, в которой великий поэт вот так же стоял вплотную к светскому денди, в то время как «смуглая леди», существо намного более хитроумное, чем актриса, столь красочно воплощавшая ее образ, затаившись, наблюдала за соперниками.

— Вы, — надменно начал Маркус Найт, — самая отвратительная личность — я не могу оказать вам честь и назвать вас актером, — с которой мне когда-либо приходилось вместе выходить на сцену, о чем я глубоко сожалею.

— Что ж, — добродушно заметил Гроув, — почему бы не возглавить список отверженных. Ведь попасть в список приближенных у меня перспектив нет. В отличие от вас, мистерНайт. — Он широко улыбнулся Дестини. — Ну да ничего, вы обязательно станете сэром Найтом еще до того, как окончится столетие.

— Гарри, — сказал Перегрин, — я устал просить тебя об извинениях за крайне непрофессиональное поведение, и мне начинает казаться, что ты, в конце концов, всего лишь любитель. Будь добр, подожди в фойе, пока мистер Аллейн не вызовет тебя. И никаких возражений. Вон.

Гарри посмотрел на Дестини, скорчил горестную гримасу и вышел.

— Мне очень жаль, что вы стали свидетелем этой маленькой ссоры, — пробормотал Перегрин, обращаясь к Аллейну. — Мы закончили. Что теперь?

— Женщины и Рэндом могут идти, остальные мужчины пусть подождут на площадке.

— Я тоже?

— Если вы не против.

— Конечно, нет.

— Вы будете как бы сдерживающим началом.

— Сдерживающим реакции?

— Ну….

— Хорошо, — сказал Перегрин. — С кого начнем?

— Минутку. — Аллейн повернулся к группе актеров. — Будьте любезны пройти в фойе бельэтажа. Мистер Джей объяснит вам, в чем дело.

Перегрин вывел актеров в фойе.

Они стали кучкой у закрытого бара, и каждый старался не смотреть в сторону балкона. С нижней из трех ступенек, ведущих к фойе, и с того места, где лежал Джоббинс, убрали ковер. Полицейские застелили оголенный пол брезентом. Стальные дверцы сейфа, расположенного в стене над площадкой, были закрыты. Площадку от стены отделяли три ступеньки и узкая полоса пола, где соединялись две половины фойе бельэтажа, в каждую из них вела отдельная дверь.

— Я не пойду по этой лестнице, — сказала Дестини Мед.

— Мы можем пройти вдоль стены к другому пролету, — предложила Эмили.

— Мне все равно придется ступить на площадку. Я не могу. Гарри! — Она обернулась, не сомневаясь, как обычно, что нужный ей человек всегда окажется под рукой, и обнаружила, что Гарри Гроув ее не слышит. Сунув руки в карманы, он стоял в раздумьях перед закрытой дверью кабинета.

Вперед выступил разъяренный и раскрасневшийся Маркус Найт.

— Может, ты мне позволишь проводить тебя? — сказал он и зло рассмеялся.

Дестини холодно посмотрела на него.

— Как это мило с твоей стороны. Я и не рассчитывала. — Она отвернулась и оказалась лицом к лицу с Джереми Джонсом.

Веснушчатое лицо Джереми порозовело, просительное выражение застыло на нем.

— Через фойе и боковую дверь в сцене, — робко сказал он. — Можно мне?..

— Джереми, милый. Конечно, конечно. Я знаю, это глупо, но… уж такой я человек. Спасибо, ангел мой. — И Дестини взяла Джереми под руку.