Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
его тут же оттяпают, он и спросить не успеет, за что!
– Так какую же ты узнала новость, старуха? – сказал в
нетерпении Гловер, все еще хлопоча с несчетным множе-
ством пряжек и петель, посредством которых камзол при-
стегивался к штанам.
Дороти предоставила ему заниматься этим делом до тех
пор, когда он должен был, по ее расчету, почти управиться
с ним. Но теперь уже можно было опасаться, что, если она
не откроет тайну, хозяин выйдет на улицу и сам разузнает
причину переполоха.
– Ладно, ладно, – закричала она, – только уж не гово-
рите, что по моей вине вы услышали дурную новость, не
успев побывать у ранней обедни! Я не хотела сообщать ее
вам, покуда вы не послушаете слово священника, но раз
вам непременно надо услышать поскорей, так вот: вы по-
теряли самого верного друга, какой когда-либо пожимал
вам руку, и люди Перта оплакивают самого храброго го-
рожанина, какой когда-либо держал меч в руке!
– Гарри Смит! Гарри Смит! – закричали разом отец и
дочь.
– Ну вот, дождались наконец! – сказала Дороти. – А по
чьей вине, как не по своей же?.. Такую подняли бучу из-за
того, что он проводил время с уличной музыкантшей, как
если бы он вожжался с еврейкой!
Дороти продолжала бы все в том же духе, но хозяин
крикнул дочери, еще не сошедшей вниз:
– Вздор, Кэтрин, бредни старой дуры! Ничего такого не
могло случиться. Я живо схожу и принесу тебе верную
весть.
Схватив свой посох, старик пробежал мимо Дороти и
бросился из дому – туда, где народ валом валил к
Хай-стрит. Дороти между тем все ворчала себе под нос:
– Твой отец куда как умен – на его собственный суд!
Вот теперь он влезет в какую-нибудь свару, а потом нач-
нется: «Дороти, дай корпии! Дороти, наложи пластырь!» А
сейчас Дороти только врет и порет вздор, и ежели она что
сказала, так быть того не может. Быть того не может! Уж не
думает ли старый Саймон, что у Гарри Смита голова
крепка, как его наковальня, и не треснет, хотя бы горцы
накинулись на него целым кланом?
Поток ее слов остановило нежданное явление: Кэтрин,
точно призрак, с блуждающим взором, с мертвен-
но-бледным лицом, с распущенной косой, проскользнула
мимо нее, как в бреду. Охваченная ужасом, старуха забыла
свое брюзгливое недовольство.
– Огради богородица мою доченьку! – сказала она. –
Что ты глядишь как шальная?
– Ты как будто сказала… кто-то умер? – пролепетала,
запинаясь Кэтрин, до того напуганная, что ей, казалось,
изменили и речь и слух.
– Умер, родненькая! Да, да, лежит совсем мертвый.
Теперь уж не будешь больше на него серчать.
– Мертвый! – повторил? Кэтрин с той же дрожью в
голосе. – Мертв… убит… и ты сказала – горцами?
– Да уж верно, горцами, беззаконниками. А то кому же
тут убивать, как не им? У нас если и случится смерто-
убийство, так разве что горожане поцапаются во хмелю да
порежут друг друга… Или там бароны да рыцари вздумают
кровь проливать… Но я голову дам на отсечение, что это
сделали горцы. В Перте не было человека – ни лэрда, ни
простого мужика, – который посмел бы выйти один на один
против Генри Смита. Небось накинулись на него гурьбой.
Увидишь сама, когда разберутся в этом деле!
– Горцы! – повторила Кэтрин, словно ее смущала ка-
кая-то неотступная мысль. – Горцы… О, Конахар! Кона-
хар!
– Вот-вот! Ты, скажу я, угадала, Кэтрин: он самый! Ты
же видела, в ночь на святого Валентина они повздорили, до
драки дело дошло. А у горца на такие вещи память длин-
ная. Дай ему оплеуху на Мартынов день, у него до духова
дня будет гореть щека. И кто только назвал сюда длинно-
ногих бездельников делать в городе свою кровавую рабо-
ту?
– Горе мое! Это я! – сказала Кэтрин. – Я, я привела сюда
горцев, я послала за Конахаром… Да, они подстерегали
добычу у себя в горах, а я привела их сюда и отдала ее в их
руки! Но я должна увидеть своими глазами, и тогда… мы
что-нибудь сделаем. Скажи отцу, что я мигом вернусь.
– В уме ли ты, девочка моя? – закричала Дороти, когда
Кэтрин, не глянув на нее, выбежала вон. – Куда ты пойдешь
в таком виде на улицу? Волосы висят ниже пояса, а еще
слывешь первой красавицей в Перте… Силы небесные,
выскочила на улицу, и ей хоть бы что, а старый Гловер так
теперь взбеленится, точно я могла удержать ее силком!
Летит как сумасшедшая… Вот тебе и утро пепельной
среды! Как же быть? Ежели пойти искать хозяина в толпе,
так меня собьют с ног и затопчут, и никто не пожалеет о
старухе. А побежать за Кэтрин – куда там, разве за ней
угонишься? Ее, чай, и след простыл!. Пойду-ка я к соседу,
к Николу-цирюльнику, и все ему расскажу.
Покуда верная Дороти выполняла свое разумное ре-
шение, Кэтрин мчалась по улицам Перта в таком виде, что
в другое время привлекла бы к себе все взоры. Она неслась
очертя голову, нисколько не похожая на ту скромную и