Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
ворку, что творящий зло ждет зла и от других. Твои слова
подсказаны тебе подозрением, а не твердой уверенностью.
– Вы роковым образом заблуждаетесь, ваше высоче-
ство! Но я этому положу конец. Герцога Олбени ненавидят
за его жадность и корысть, а ваше высочество – вас, может
быть, больше любят, чем…
Рэморни запнулся. Принц спокойно договорил за него:
– Меня больше любят, чем уважают? Это мне только
приятно, Рэморни,
– Во всяком случае, – сказал Рэморни, – вас больше
любят, чем боятся, а для принца такое положение вещей
небезопасно. Но дайте мне слово рыцаря, что вы не раз-
гневаетесь на меня, что бы я ни сделал ради вас как пре-
данный слуга. Предоставьте мне вашу печать, чтобы я мог
от вашего имени вербовать друзей, и герцог Олбени не
будет больше пользоваться при дворе никаким влиянием
вплоть до той поры, когда кисть руки, которая еще недавно
заканчивала этот обрубок, не прирастет к телу и не начнет
действовать по-прежнему, подчиняясь приказам моего
рассудка.
– Но ты не отважился бы омыть свои руки в крови ко-
роля, – строго сказал принц.
– О, милорд, ни в коем случае. Кровь проливать ни к
чему. Жизнь может – нет, должна – угаснуть сама собой.
Перестаньте подбавлять в светильник масло и отнимите у
него заслон от ветра, и в нем угаснет дрожащий свет. По-
зволить человеку умереть не значит убить его.
– Верно… Я упустил из виду такой прием. Итак, до-
пустим, мой дядя Олбени перестанет жить, – так, полагаю,
нужно выразиться? Кто же станет тогда править Шотлан-
дией?
– Роберт Третий – с соизволения и при поддержке
мудрого и почитаемого Давида, могущественного герцога
Ротсея, правителя королевства и alter ego51, в чью пользу,
надо полагать, добрый король, утомленный трудами и за-
ботами державной власти, добровольно отречется от пре-
стола. Итак, да здравствует наш славный юный государь,
король Давид Третий!
Ille, manu fortis,
Anglis ludebit in hortis52 .
51 Второго «я» (лат.)
52 А тот, обладающий мощной рукой, будет играть в уединенных садах ( лат.).
– А нашему отцу и предшественнику, – сказал Ротсей, –
разрешат ли жить монахом и молиться за сына, по чьей
милости ему предоставлено будет право сойти в могилу не
ранее, чем этого потребует естественное течение вещей?..
Или на его пути тоже встанут те небрежности, вследствие
которых люди «перестают жить»? Ему не придется сме-
нить стены тюрьмы или подобного тюрьме монастыря на
спокойную темную келью, где, как говорят священники,
«беззаконные перестают буйствовать и где отдыхают ис-
тощившиеся в силах».
– Вы шутите, милорд! – ответил Рэморни. – Нанести
вред доброму старому королю – это противно законам и
политики и естества.
– Зачем бояться этого, – ответил, нахмурясь, принц, –
когда весь твой план – образец противоестественного
преступления и близорукого тщеславия?.. Если и сейчас,
когда король Шотландии может нести незапятнанное и
честное знамя, он все же едва в состоянии возглавить своих
родовитых баронов, то кто же последует за принцем, за-
пятнавшим себя убийством дяди и заточением отца? Зна-
ешь, любезный, твои происки могли бы возмутить и язы-
ческого жреца, не говоря уже о королевском совете хри-
стианской страны!. Ты был моим воспитателем, Рэморни,
и, может быть, за многие из тех безрассудств, какие мне
ставят в упрек, справедливей было бы винить тебя, пода-
вавшего мне дурной пример и порочные наставления.
Возможно, если бы не ты, я не стоял бы среди ночи в этой
шутовской одежде, – он оглядел свой наряд, – выслушивая
честолюбивое и преступное предложение убить дядю и
свергнуть с престола лучшего из отцов. Не только по твоей,
но и по своей вине я погряз так глубоко в трясине бесчес-
тия, и было бы несправедливо, чтобы за это понес кару ты
один. Но посмей только еще раз завести со мной подобный
разговор, и тебе не сносить головы! Я разоблачу тебя перед
отцом, перед Олбени… перед всей Шотландией! Сколько
есть в стране рыночных крестов, на каждом будет прибит
кусок тела предателя, дерзнувшего подать такой гнусный
совет наследному принцу Шотландии!. Я надеюсь, к сча-
стью для тебя, что сегодня тобой правят жар и отравляю-
щее действие лекарства на воспаленный мозг, а не ка-
кое-нибудь твердое и определенное намерение.
– Поистине, милорд, – сказал Рэморни, – если я сказал
нечто такое, что могло так ожесточить ваше высочество,
это было вызвано чрезмерным усердием в сочетании с
помрачением рассудка. Во всяком случае, я меньше чем кто
бы то ни было способен предлагать вам честолюбивые
планы ради своей личной выгоды! Увы, все, на что могу я
рассчитывать в будущем, – это сменить копье и седло на
требник и исповедальню. Линдорский монастырь должен
будет принять увечного и обнищавшего рыцаря Рэморни,