Песнь о Вещем Олеге
Шрифт:
– Сначала стираю я, – сказала Селезнева, – потом мыло даю вам.
Минут через пятьдесят все женское белье уже висело на веревке. Парни отошли от Марии подальше, где стали стирать рубахи и трусы. Потом они послали нагого Сенина повесить постиранное на веревку. Юнец приближался к Маше, чуть сгорбившись и прикрывая мокрыми трусами причинное место. Прежде чем развесить вещи Юрий сказал:
– Тетя Маша, отвернитесь, пожалуйста, я пока раздетый.
Селезнева, сдерживая смех, ответила:
– Я, Юра, не гляжу. Вешай спокойно.
Пока белье сохло, мужчины решил искупаться. Маша тайком любовалась телами
– А как ты, Юрок, в окружение попал? – спросил приятеля Валерка.
– Да я не знаю. Был в боевом охранении склада вооружения и боеприпасов небольшого укрепрайона близ трассы Клинцы – Брянск. Там у дороги два законсервированных ДОТ3а, а поодаль замаскированный склад. Сначала исчезла связь, но когда сухпай кончился, а провизию, который день не везли, пошел узнавать к дороге. Увидел на трассе армаду немецких танков, многочисленные автомашины с пехотой и прочее. Принял решение – смыться.
– Этот склад отсюда, сколько километров? – заинтересовался Карп.
– Верст восемьдесят будет.
– Дорогу назад отыщешь?
– Думаю, запомнил.
– А когда шел, много немца встречал?
– Вообще не встречал. Но я шел лесом.
Наступила пора возвращаться в лагерь. Когда женщина, прикрываясь халатом, одевала высохшее нижнее белье, мужчины невольно подглядывали за ней. Кроме Сенина, малый честно не смотрел.
На обед были щи из свежей капусты с массивным куском хлеба. Игнат выдал вновь прибывшим котелки и ложки.
– Этого добра у нас навалом, – как-то с сожалением сказал он, и все поняли, откуда эти вещи.
Селезневой лично завхоз незаметно для всех передал фарфоровую чашку с узором. Кто-то ел за столом, кто-то на телеге, а кто и просто сидя на травке. Во время обеда Сафонов сделал объявление, что через два часа состоится общее собрание.
Собрание проходило тут же на улице. Все бойцы выжидательно курили. Карп прошептал Марии:
– Старшина к тебе неровно дышит, узнай у него, где нам куревом разжиться, мы и на махру согласны.
– Поняла, сделаем. У товарища Игната Кравчука обширные имущественные запасы.
На дворе появился Одиноков, заместитель командира начал без предисловий:
– Сейчас встречался со связником из города. Наши войска отходят от Киева по единственному оставшемуся коридору. Бои уже идут на окраинах украинской столицы. Иных сведений об изменениях на фронтах нет. Для нас имеется очередное задание на два эшелона. Группе Великанова готовиться. Завтра в полночь у Черного камня вам передадут взрывчатку и информацию по времени следования нужных поездов. Взамен убитого Игоря ваша пятерка пополняется вновь прибывшим бойцом Сениным Юрием, прошу любить и жаловать. Парень молодой, поэтому сразу его не испортите. А красноармеец Селезнева распределяется в помощь нашему кулинару Егорке Давыдову. Может, научит того готовить, наконец. Хотя это вряд ли. Горбатого могила исправит. И по уходу за командиром поможешь Глухову, нашему бывшему помощнику ветеринара. Он, кстати, и за корову тоже отвечает.
– Десятый раз говорю, – возмутился Глухов, – что не был я помощником ветеринара. Я был его приятелем.
– Сам же рассказывал, как быку трехведерную клизму ставил.
– Не ставил, а подсоблял. На этом моя медицинская карьера и закончилась.
– У других она вообще не начиналась. Прения прекратили.
– Я не красноармеец, – робко проговорила Мария.
– А кто? Белогвардеец что ли. Раз стоишь на довольствии в регулярной части Красной армии, будьте любезны.
– Я в плане готовки не очень…
– Думаю, не хуже Давыдова. Приказы не обсуждаются, привыкайте.
– Чего ж вы его на кухню поставили, если человек не умеет готовить?
– А другое дело ему и вовсе поручить невозможно. Да и никто не соглашается поваром быть. Всё, вопрос закрыт. Может, кто хочет, что сказать?
Карп поднял руку и громко сказал:
– Я хочу, – он встал рядом с Макаром. – Свежим взглядом нового человека скажу, что отряд ваш называется громко. Но только почти двадцать здоровых мужиков не мстят фашистам и их пособникам, а занимаются бездельем. Сейчас собрание закончится, молодежь снова в карты сядет играть, остальные займутся трёпом.
– Твои конкретные предложения, – закричали комсомольцы.
– Да не надо нам ждать указаний из Брянска. Сами не способны, что ли воевать?
– У нас патронов осталось на пять минут боя! Взрывчатки нет! – продолжали шуметь мужики.
– Если на телегах дремать, то боеприпасы не появятся. Люди в «Сталинец» идут, потому что видят результаты их борьбы, а сюда особо не приходят. Рядом поле боя, там много уцелевших снарядов. Выплавлять тол из них особого умения не нужно. Сам берусь плавилку под это сделать. Шлите туда пару подвод и на несколько эшелонов уже через день взрывчатки хватит. Что касается боеприпасов, то надо не стесняться и позаимствовать их у фашистов. Впрочем, есть и еще один вариант, но это подлежит обсуждению, – Поликарп многозначительно поглядел на Одинокова и продолжил. У вас тяжело раненный командир, вы его на смерть обрекли. Пускай, мол, лежит, выживет хорошо, нет, значит, судьба такая. Без лечения Большаков обречен, у него в любую минуту может сепсис развиться. Надо идти к немцу брать у него лекарства и лекаря заодно. Запомните на этой земле мы хозяева, просто временно живем в лесу.
Тут со скамейки поднялся Сафонов и начал аплодировать и кое-кто его поддержал. Причем стал хлопать Илларион, на него с удивлением посмотрел Савелий и тоже захлопал.
– Любую операцию надо хорошо просчитать,– вставил свое слово Макар.
– Согласен, но не затягивать, а то пока мы будем считать, человек загнется.
– Он ранен, как раз, от неподготовленной акции. Плохая разведка.
– Вот мы сейчас сядем с тобой и рассчитаем, а вечером пойдем в ближайшее селение с фрицами. У меня все. Просто обидно, как дети малые, ждут, когда им что-нибудь поручат брянские товарищи и все принесут для этого. Такое отношение к делу даже опасно, так как меняет психологию. Поднимите руки кто из окруженцев.