Пляски теней
Шрифт:
Что же было причиной столь неожиданных изменений? Величие медицинской науки! Отфильтровав бесчисленное количество врачей, их советы, рекомендации и предупреждения, матушка Нина остановила свой выбор на известном медицинском светиле, профессоре кафедры клиники кожных и венерических болезней Военно-медицинской академии Санкт-Петербурга. Пожилой доктор мельком взглянул на кипу врачебных заключений и, с удивлением глядя на необычную семейную пару, совсем потерянного священника в длинной черной рясе с блестящим крестом на груди и его жену, дородную свежую даму с невыразимо скорбным лицом, участливо произнес:
– Полвека еще
– Как? – не веря своим ушам прошептала дама, – пару таблеток в день и все? Здоров? Не может быть!
– Ну, здоров – это вы, матушка, погорячились. Системные эффекты, безусловно, будут. Гипокалиемия, синдром Кушинга, потеря мышечной массы, психические нарушения, делирий, да много чего еще, но… все это переносимо по сравнению с основной болезнью.
– Доктор, миленький, да вы наш спаситель! – оживилась Нина Петровна и, мельком взглянув на мужа, продолжила – А на нас эта болезнь перекинуться не может?
– Этиопатогенез заболевания в настоящее время остается до конца невыясненным, – вздохнул профессор. – Аутоиммунное заболевание, вызываемое представителями группы ретровирусов. Инкубационный период длительный – лет двадцать пять. Поэтому… соблюдение правил личной гигиены не повредит ни вам, ни вашим родственникам.
На этом и распрощались. Мудреные термины, произнесенные гениальным профессором, матушка не уразумела, очевидным был лишь факт безоблачной и, главное, продолжительной жизни. Пятнадцатиминутная беседа с всезнающим доктором окрылила Нину Петровну. Неподъемная тяжесть свалилась с ее плеч. Страхи, сомнения, зачатки самобичевания испарились в мгновение ока, мир вновь выстроился правильным и понятным образом. Удивительна все же сила науки! То, что еще день назад казалось жуткой трагедией, обернулось пустяковой историей незначительного недомогания.
Матушка ликовала, хотя и понимала, что счастье ее не будет полным, пока не найдет она ответ на давно мучивший ее вопрос: за что Господь наградил батюшку пусть, как теперь выяснилось, и не смертельной, но все же не совсем понятной и, главное, не совсем приличной болезнью. Нина Петровна размышляла над этим довольно долго. Два часа, а именно столько мчался скоростной «Сапсан» из Петербурга до небольшого провинциального городка, она думала о причинах загадочного недуга с «неясным этиопатогенезом». К концу пути ответ вырисовался сам собой. Нет ничего тяжелее родительской заботы о погибающих детях, нет ничего тяжелее душевных мук того, кто видит падение ближнего. Бессонные ночи, беспрестанные молитвы, эта постоянная, не переходящая тяжесть в сердце – все это не могло пройти бесследно. «Бедный, бедный батюшка!» – матушка с нежностью погладила по плечу спящего в кресле мужа.
За окном мелькали серые деревья, с бешеной скоростью проносились телеграфные столбы, покосившиеся деревянные избы, здания крохотных железнодорожных станций. «Бедные, бедные мы! Все силы людям отдаем, цервушку божию бережем-восстанавливаем, трудимся без устали, а ради чего? Ради чего надрываемся? Ради спасения ближнего! Своим здоровьем, своей жизнью платим. Полностью людям отдаемся! Без остатка! А в ответ никакой благодарности. Никакой! Только склоки и интриги. И зависть недоброжелателей. Сплетни и клевета… Бедные, бедные мы. То ли еще будет! Скорби, скорби впереди, и искушения.
И спрятаться
Надолго ли нас хватит? Утром как встанешь, как увидишь эту блудницу и знаки ее на стене намалеванные, так тошно становится, мочи нет! Ворожит все, порчу наводит… Ох, ох! – екнуло сердце у матушки. – Вот оно что! Как это я раньше не догадалась? Она это! Она толкает его в могилу! Ее рук дело! Бесовской знак на стене, козлы под окнами, срам неприкрытый… Землю осквернила, дом опоганила, а теперь и извести нас замыслила, блудница. На святость набросилась! Скверна-то на добродетель всегда нападает! Приютили, приголубили змею! Болезни адские на нас насылает! Точно! Яснее ясного! Изведет, а там и добро наше прикарманит, годами нажитое! Ой-ой!». Образ окаянной невестки вырисовывался вся яснее и яснее. «В ней причина всех наших бед, в ней, в ней – как заклятие повторяла попадья. – Самка похотливая! Сама в бездну падает и нас за собой тянет! В ней, в ней все зло! Мерзавка!
– Нинушенька, что с тобой? – спросил проснувшийся батюшка.
Нина Петровна беззвучно шевелила губами.
– Матушка! Ты никак молишься в дороге?
Попадья медленно повернула голову и посмотрела на мужа. В ее потемневших глазах было столько ненависти, что батюшка невольно сжался. «Экая духовная брань у нее внутри, экое нетерпение ко греху, – подумал он, – вот кого наградил Господь молитвенным даром! И меня отмолила, и себя, и всех нас отмолит. Силища-то какая! Вот она – дорога к святости».
ГЛАВА 22
ВЫБОР
В тот день Александр опять приехал. На этот раз не один. Рядом с ним, улыбаясь, стояла Татьяна, его жена. Маленькая, тихая женщина. Маша, привычно изображая радушную хозяйку, щебетала, пытаясь за пустыми, незначительными фразами скрыть свое замешательство. Садитесь, садитесь, здесь удобнее, от камина тепло идет, попробуйте моего домашнего вина, не кислое, нет? Может, настойку лучше? На лимоннике, на можжевеловых ягодах…У нас все по-прежнему, во дворе осеннее ненастье вконец расквасило дорогу, машина вязнет в мокрой жиже, хорошо, что хоть дорожки к дому сделать успела… Смотрите, как красиво блестит мокрый гранит, и как здорово здесь, дома, сидя у камина, слушать, как дождь стучит по крыше… А в лесу грибов полным-полно: рыжики, опята, – вчера с Игорьком притащили полные корзинки…
Александр слушал, тихо улыбаясь, его жена смотрела на Машу добрым, ласковым взглядом. Полная семейная идиллия. Абсолютное семейное счастье. Предупредительный, чуткий, нежный муж, трогательная в своей наивности жена, а главное – почти тридцать лет совместной жизни! Общие проблемы, общие радости, два выросших сына и этот счастливый блеск в глазах женщины… Такие глаза могут быть лишь у того, кого любят, кто не сомневается в правильности, предсказуемости своей жизни, кто даже не подозревает, что может быть иначе. «Что я делаю? – в отчаянии думала Маша, глядя на свою соперницу, такую милую, очаровательную, улыбчивую. – Я вот-вот отниму у тебя самое дорогое, самое важное в твоей жизни! Почему же ты этого не видишь? Почему ты светишься счастьем, словно ты неуязвима, словно вокруг твоей жизни возведена нерушимая Китайская стена? Почему ты не чувствуешь во мне угрозу, ведь еще полшага, и я окажусь воровкой, безжалостной и беспринципной, а ты будешь выть от одиночества и отчаяния? Господи, помоги! Господи, помоги!