По следу единорога (Сказание наших ночей)
Шрифт:
– Моя гильдия.
– Гильдия?
Эльф кивнул.
– Мы храним ценное достояние - драгоценные камни, светозарные рукописи и всякое такое, а если не справляемся со своими обязанностями, то платим собственной жизнью, - он скривился.
– Потому-то я вас и нанял. Я не могу вот так вот запросто заявиться в гильдию и рассказать о случившемся. Меня изрубят на котлеты.
– Когда единорог был украден?
– Около полудня. Это первый единорог, которого вверили под мое попечение. Я подумал, что ничего страшного не случится,
– И куда же ты направился?
– уточнил Мэллори.
Мюргенштюрм залился темно-зеленым румянцем.
– Об этом я предпочел бы умолчать.
– Значит, даже эльфы не чужды соблазнов.
– Я попрошу!
– неистово вспылил эльф.
– Это было чудесное, крайне трогательное романтическое рандеву! Я не позволю вам низводить его до пошлой дешевки.
– Главным образом оно являло собой невероятную глупость, - кислым тоном заметил Мэллори.
– Тебе не стали бы платить за охрану чертова зверя, если бы не считали, что его могут похитить.
– Эта мысль приходила мне в голову, - с несчастным видом повинился Мюргенштюрм.
– Наверняка уже после случившегося.
– На обратной дороге к Лютику, - признал эльф.
– Глупо.
– Да откуда мне было знать?! Ведь за первые шесть раз, когда я отправлялся ответить на зов сирен любви, ничего не случилось.
– И долго ты распоряжался единорогом?
– поинтересовался Мэллори.
– Неполных пять часов.
– И за это время ты побывал на любовных свиданиях семь раз?!
– Может, с виду я кажусь неприступным и внушительным, - пробормотал миниатюрный эльф, - но у меня такие же потребности, как и всякого другого.
– У тебя такие потребности, как ни у кого другого, - подивился Мэллори.
– Ладно!
– вспылил Мюргенштюрм.
– Я не идеален! Подайте на меня в суд!
– Не ори, - поморщился детектив.
– День выдался долгий, а я порядком выпил.
– Тогда прекратите меня унижать.
– Я могу сделать кое-что получше. Только допеки меня, и я перестану тебе помогать.
– Нет!
– взвыл эльф, заставив Мэллори скривиться от боли.
– Пожалуйста, - продолжал он, уже потише, - простите меня за несдержанность. Дело просто в моей страстной натуре. Я больше не буду.
– И меньше тоже.
– Обещаю, - настаивал Мюргенштюрм.
Внезапно поезд затормозил и остановился.
– Приехали?
– осведомился Мэллори, как только двери открылись.
– На следующей.
Повернувшись к двери, Мэллори принялся наблюдать за пассажирами, входящими в вагон. Среди них было трое эльфов, румяный человечек с рыжими моржовыми усами, длинное пальто которого не могло скрыть извивающийся змеиный хвост, и элегантно одетая пожилая дама с маленькой чешуйчатой, гривастой тварью на поводке. Когда двери уже закрывались, в вагон вбежал метрогном. Пренебрегая кожаными диванами, он привалился к дальней стене и медленно сполз на пол, не сводя глаз с Мэллори.
– Жаль, что им не запрещено ездить первым классом, - вполголоса пожаловался Мюргенштюрм, указав головой в сторону гнома.
– Нарушают обстановку.
– С другой стороны, - заметил Мэллори, - старушка выглядит совершенно нормально.
– А чего ж тут странного?
– Она выглядит, как обитательница моего Манхеттена, а не вашего.
– Это миссис Хайден-Финч. Раньше она разводила карликовых пуделей, - прошептал Мюргенштюрм и горестно вздохнул.
– Двадцать шесть лет, и даже голубой ленточки не получила.
– Тут лицо его просветлело.
– Сейчас она разводит карликовых химер и пользуется большим успехом. Более того, прошлой зимой она завоевала чемпионский титул на выставке в Гардене.
– Что-то я не помню, чтобы писали о химерах в Вестминстере, - сказал Мэллори.
– Нордминстере, - поправил его эльф.
– Он куда старше и престижнее.
– Откуда возникает любопытный вопрос.
– О химерах?
– О единорогах. Что делает таким ценным именно этого единорога? Он что, выставочный экземпляр, производитель, или что?
– Еще один отличный вопрос! О, я нанял того человека, которого нужно, никаких сомнений!
– Из чего следует, что ответа ты не знаешь.
– Боюсь, нет, Джон Джастин. Не будь он ценным, его бы не вверили под мою опеку... но кроме этого, я знаю о нем не больше вашего.
– А что ты знаешь о единорогах вообще?
– Ну, - заелозил Мюргенштюрм, - они обычно белые и имеют рога, говорят, очень ценные. И гадят в стойлах с потрясающей регулярностью.
– Что еще?
Эльф покачал головой.
– Обычно я охраняю камни, амулеты и всякое такое. Если совсем честно, я даже не знаю, чем единорогов кормят.
– А тебе не приходило в голову, что Лютик просто забрел куданибудь, чтобы перекусить?
– Вообще-то приходило, - признался Мюргенштюрм.
– Тогда найти его будет гораздо проще, правда? То есть, когда мы выясним, что единороги едят?
– Да, я бы сказал, что ускорит.
– Мэллори помолчал.
– Ты не очень-то хорошо справляешься с работой, а?
– Осмелюсь сказать, не хуже вашего. Будь я сыщиком, преступники, которых поймал я, оставались бы под замком.
– Тебе не приходилось сталкиваться с нью-йоркским муниципальным судопроизводством, а?
– А какое это имеет отношение к поимке преступников?
– Никакого, черт побери, - с отвращением буркнул Мэллори.
Поезд снова начал тормозить. Мюргенштюрм встал и направился к двери, бросив детективу:
– Пошли.
Тот последовал за эльфом, сделав изрядный крюк вокруг химеры, заухавшей на него со странным выражением на морде, и подошел к двери в тот самый миг, когда поезд остановился и двери распахнулись.
– Где это мы?
– спросил Мэллори, окидывая взглядом платформу без единой вывески.
– На площади Единорога.