По вере его

Terra 33

Сидящий на крыше старинного особняка молодой человек, резко вскочив, поднял правую руку. На его ладони лежал тонкий золотой ободок, украшенный тремя камушками. Замерев, мужчина несколько мгновений рассматривал кольцо, буквально прикипев к нему глазами, затем, сжав кулак, размахнулся и выбросил теперь уже никому не нужное украшение. Колечко беззвучно растворилось в окутавшей город вечерней темноте, напоследок, словно прощаясь, слабо блеснув в свете уличных фонарей.

***

Локи старательно обошёл оставшуюся от дождя лужу и остановился в паре метров от фонарного столба, привычно отметив отсутствие у своих ног тени. Поначалу это, если честно, немного пугало, даже злило, потом забавляло, на какое-то время стало всё равно, а сейчас отдавалось внутри глухим

раздражением и непонятной обидой. Будто он был маленьким мальчиком, которому пообещали поход в кино, но из-за непогоды отложили развлечение до следующих выходных, предложив заменить его привычными, выученными до последнего кадра и уже набившими оскомину мультиками — одна мысль о них вызывает зевоту. Вот и приходится теперь стоять у окна, ругая противный дождь в надежде, что это никому не подвластное природное явление устыдится и перестанет стучать по крыше. Прекрасно понимая: ничего не изменится, и даже если через секунду на улице выглянет хоть тысяча солнц одновременно, никто не поведёт несчастного ребёнка в кинотеатр — родители уже придумали себе кучу новых планов и ни за что не будут их менять. Ангел долгое время старательно отгонял от себя мысль о том, что сам когда-то отказался от «похода в кино», соблазнившись новыми «мультиками» и любимой «игрушкой». Первые, несмотря на вносимые его подопечными изменения в сюжет, довольно быстро приелись, а «игрушка»…

Локи нахмурился, потирая переносицу, и сделал широкий шаг, стремясь уйти в тень. Сзади что-то тихонько звякнуло. Ангел обернулся. В той самой луже, что он обошёл минуту назад, лежало кольцо — тонкий золотой ободок с тремя камушками. Кто же это столь щедро разбрасывается дорогими украшениями? Людей поблизости не было, значит, колечко, скорее всего, бросили откуда-то сверху. Локи поднял голову, равнодушно мазнул взглядом по окнам особняка, но никого не обнаружив, повернулся к стоящей чуть в стороне Люси:

— Ну, что, идём?

Девушка вздрогнула, словно до этого пребывала в глубокой задумчивости, а его голос насильно вернул её в действительность, и покорно кивнула:

— Да…

Последние пару часов они бродили по городу. Не развлечения ради, конечно же. Люси надо было научиться самостоятельно передвигаться за нитями — кто знает, вдруг ей ещё раз (а, может, и не раз) придётся воспользоваться этим способом для поиска, так что лучше научиться всему сразу сейчас, пока есть такая возможность. На объяснение теории ушло меньше минуты. «Просто иди за ними. Представь, что сматываешь клубок ниток. Или кто-то ведёт тебя за руку, раз уж они так прочно охватывают твоё запястье». С практикой оказалось не сложнее, но гораздо занимательнее: Локи с интересом, стараясь не показывать вида, наблюдал, как девушка идёт за направляющими, старательно пропуская прохожих и послушно останавливаясь на перекрёстках на красный свет. Он не торопил её, просто молча шёл рядом, иногда отставая на два шага, давая ей самой принимать решения. Пока они не остановились у прозрачной коробки автобусной остановки.

— Локи… — нерешительно окликнула его Люси. — Что мне делать?

Ангел бегло осмотрел вызвавшую у его подопечной смущение пластиковую конструкцию и пожал плечами:

— Идти.

— Но ведь нити проходят сквозь стенку.

— Потому что они нематериальны. Ты ведь уже заметила, что живой человек не вредит нитям — он проходит сквозь них, не разрушая, потому что убрать их по силам только тебе или другому, более опытному Божьему посланнику. Мы с тобой тоже нематериальны, поэтому легко сможем пройти через любой предмет этого мира.

— Подожди, — остановила его девушка. — А как же та скамья, на которой мы сидели в сквере? Почему мы не провалились сквозь неё?

— Потому что воспринимали её как настоящую скамью. Это будет с любым предметом — если ты поверишь, что он настоящий, то так и будет. Конечно, это не значит, что теперь тебе под силу будет сдвинуть с места, например, автомобиль, но потрогать его ты сможешь.

— Получается, для того, чтобы пройти сквозь что-то, надо представить, что этого нет?

— Примерно, —

Локи подвёл свою спутницу ближе к железно-пластиковой конструкции и посоветовал: — На первых порах лучше закрывать глаза. А теперь мысленно представь, что перед тобой дорога. Просто пустая дорога. Иди.

Люси послушно сделала несколько шагов, и, когда прозрачная стенка остановки осталась у неё за спиной, Ангел окликнул её. Девушка остановилась, резко обернулась, распахивая глаза.

— У меня получилось! — она обрадовалась, как ребёнок. — А с живыми людьми происходит так же? Если попробовать пройти сквозь них?

— Да, но потренируйся лучше сначала на неодушевлённых предметах: у человека есть память, эмоции, и, проходя через него, можно случайно зацепить это. Бывает не очень приятно.

— Хорошо, — Люси понятливо кивнула и пошла дальше, увлекаемая в перепутье городских улиц нитями воспоминаний.

До старинного особняка они добрались уже в глубоких сумерках; фонари мягко разгоняли бархатную вечернюю темноту, лишая людей возможности видеть робко подмигивающими им с неба звёзды. Девушка, до этого достаточно бодро передвигавшаяся по улице и иногда задающая вопросы, замолчала, сникла, даже, кажется, сбавила шаг. Локи не знал причину такого странного её поведения, а спрашивать не спешил: надо — сама расскажет, хотя это и раздражало его слегка, но пока не до такой степени, чтобы вслух высказывать своё недовольство. Впрочем, когда нити, вильнув, нырнули к парадной (язык не поворачивался назвать вход в этот пятиэтажный, украшенный лепниной и загадочно отдающий стариной дом подъездом), она вдруг встрепенулась и быстро, почти бегом, направилась к особняку, дробно застучав каблучками по лестнице, проигнорировав огороженный решёткой допотопный лифт. Ангел с сожалением щёлкнул пальцами по кованной ручке железного монстра — не то чтобы так уж хотелось на нём покататься, да и ноги у него от лишних движений не отвалятся, но почему бы не побаловать себя немного?

Люси ждала его на площадке третьего этажа в гордом одиночестве: нитей уже не было, значит, они достигли конца своего путешествия. И что теперь? Стоять на лестничной клетке и ждать непонятно кого? Что это вообще за дом? Локи не успел спросить вслух, потому что девушка, коротко взглянув на него, шагнула к одной из дверей и, зажмурившись, прошла сквозь деревянную конструкцию, закрывающую вход. Пришлось следовать за ней. Войдя в квартиру, Ангел, уже без приглашения, прошёл в комнату, бывшую, по всей видимости, гостиной. Огляделся. Просто, но со вкусом и весьма уютно. Однако главного вопроса не отменяет.

— Что это за место?

— Это моя квартира, вернее, наша с Нацу, — Люси говорила тихо, безостановочно скользя взглядом по обстановке, словно вспоминая. — Ты ведь говорил, что нити приводят либо к человеку, либо к месту, с которым связаны воспоминания.

— Совершенно верно, — кивнул Локи. — Но иногда то и другое совпадает. Будем надеяться, это наш случай. Подождём немного — уже вечер, и твой молодой человек может вернуться сюда, коли вы жили здесь. Если не получится, попробуем ещё раз, — ответа не последовало. Ангел обернулся (во время разговора он повернулся к девушке спиной) и растерянно замер — в комнате, кроме него, никого не было. — Люси?..

***

Нацу медленно спускался по лестнице. Он просидел на крыше несколько часов, наблюдая за тем, как гаснет день и наполняется густой чернильной темнотой небо. В голове мелькали воспоминания, бессвязные, обрывочные, болезненные в своей яркости и чёткости. Но когда стемнело, неожиданно пришло желание нарушить давящую на нервы тишину.

Разговор с самим собой не принёс облегчения, только расцарапал горло сухими, полными горечи словами. В кармане уже полчаса почти беспрерывно названивал поставленный на беззвучную вибрацию телефон — зачем только взял его? Даже не смотря на экран, Драгнил знал, кому он так срочно понадобился. Фуллбастер, больше некому. Хотя нет, были ещё люди, которые беспокоились о нём не меньше Грея, но лишь он мог так настойчиво вызванивать пропавшего друга. Однако отвечать не хотелось. Не сейчас. Не здесь.