Победитель
Шрифт:
Он решительно сорвал пломбу с четвертого шкафа, раскрыл один из щитов и, несколько помедлив напоследок, переключил четыре из шести многопозиционных рубильников.
Скосил взгляд и с удовлетворением увидел, как стрелка вольтметра бодро выпрыгнула за красную черту.
Потом закрыл щитки, а следом и дверцы шкафа. Пломбер у него тоже был. Но полковник, как на грех, на прошлой неделе оставил его дома. И с тех пор все забывал взять.
Стрижов выглянул в коридор, вышел, прикрыл дверь и направился на пункт боевого дежурства,
Предохранителями здесь, как он точно знал, давно не пользовались.
* * *
Рабочий кабинет Хафизуллы Амина предназначался именно для работы, поэтому здесь не было ничего лишнего. Большой стол. По сторонам – книжные шкафы. На столе рабочий порядок. Небольшой бюст Ленина. Подарочный чернильный прибор из уральских самоцветов. На стене два портрета – Ленин и Сталин. Единственным предметом роскоши была богато инкрустированная винтовка с оптическим прицелом, подаренная руководством Генштаба. Она стояла в отдельном стеклянном пенале.
В кабинет вошел начальник охраны – Джандад.
Амин оторвался от документа и поднял голову.
– Ну?
Джандад остановился у стола и встал руки по швам.
– Товарищ Амин, – сказал он официально. – Система слежения ПВО вышла из строя.
Амин немо смотрел на него, как будто не понимая смысла сказанного.
– Система слежения ПВО вышла из строя… – повторил он. – И что же? Они не смогут сбить самолет?!
– К сожалению, не смогут, – ответил Джандад.
– Почему именно сейчас?! – закричал Амин, вскакивая и стуча кулаком о стол. – Почему сегодня?!
– Я проясню этот вопрос. Возможно, это случайность…
– Нет, не случайность! – возразил Амин. – Ты можешь быть уверен! Арестуй людей, которые это сделали.
– Мы не знаем, кто это сделал, – сказал Джандад ровно.
– Арестуй офицеров, которые отвечали сегодня за работу станции!
– Слушаюсь, – сказал Джандад.
– Скоты, – пробормотал Амин. – Мы окружены предателями… Три месяца прошу советских посадить туда своих операторов! Они думают, я шучу, когда толкую, что предательство буквально рассеяно в воздухе!..
Он подпер голову рукой и некоторое время смотрел в одну точку. Потом вздохнул и сел прямо. Лицо его снова приняло сосредоточенное выражение.
– Значит, я напрасно не поехал в танковую бригаду, – полувопросительно сказал Амин. – Потому что самолет сбит не будет.
– Так точно, – ответил Джандад. – Он не будет сбит. Следовательно, скорее всего, приземлится.
– Ты не устаешь поражать меня своей рассудительностью, – снова вздохнул Амин. – Так что же?
– Если он приземлится, вы должны его встречать.
– Третий раз обещаю приехать в эту несчастную бригаду – и в третий раз все кувырком! Ладно, едем в аэропорт! По дороге поговорим!..
* * *
ИЛ-18 возник
Колеса коснулись бетона посадочной полосы, выбросив облачка дыма, и через секунду лайнер уже катился по земле, с удовольствием ощущая подрагивавшими стойками шасси ее надежную плотность.
Поревев напоследок двигателями, как будто, подобно самцу-бабуину, решив оповестить весь мир о своей победе, он удовлетворенно стих и послушно покатил за грузовичком, на кабине которого был приспособлен длинный пластмассовый плафон с надписью “FOLLOW ME”.
На поле вдалеке стояло несколько военных вертолетов и три или четыре гражданских самолета. Однако прибывший ИЛ-18 целил не в их компанию, а ближе к зданию аэропорта, где, выстроившись по три в ряд, блестели мытыми боками три черные “Волги”, три белые “Волги”, черный “мерседес” и синяя “вольво”.
Далее сверкала позолотой и сталью шеренга почетного караула. На правом фланге расположился полковой оркестр. Солнце лупило в полную силу, и при взгляде на музыкантов, державших свои надраенные инструменты, хотелось зажмуриться.
Перед шеренгой справа стояли двенадцать афганских руководителей. Шесть из них были облачены в военную форму, а остальные – в светлые костюмы. Рядом с ними высилась небольшая фанерная трибуна, обтянутая красной тканью.
Чуть левее отдельной группой переминались советские. Рузаев, посол СССР в Афганистане, и три сопровождавших его сотрудника посольства парились в черных пиджаках. Генерал-полковник Огнев и его адъютант с погонами генерал-майора, ответственно державший в левой руке черную кожаную папку, были одеты по форме и блистали золотом шитья и звезд. Лишь переводчик Рахматуллаев наслаждался неоспоримыми удобствами светлой нанки.
Отдельной группой переминались разноцветные корреспонденты.
Самолет подруливал, а навстречу ему уже катил голубой трап. Поверх просвечивающего “АЭРОФЛОТ” было довольно небрежно написано “ARIANA”.
Самолет остановился, снова шумнул двигателями и окончательно стих.
У въезда на аэродром показался желтый “фольксваген”-“жук”, сопровождаемый белым джипом.
Дверь лайнера распахнулась, и на трап выпорхнула ослепительная стюардесса. Она ловко постелила коврик на площадку и снова скрылась в салоне.
“Фольксваген”-“жук” проехал мимо стоящих машин, миновал группу афганцев и нахально подкатил к самому трапу.
Из “фольксвагена” выбрался Амин.
Присутствующие невольно переглянулись.
Амин задрал голову и стал смотреть на открытую дверь самолета.
В проеме появился Тараки.
Оркестр грянул гимн. Торжественные звуки поплыли в знойном воздухе. Офицеры вскинули ладони к козырькам. Встречающие вытянулись.
Генеральный секретарь переступил порог и остановился на площадке трапа. Улыбаясь, поднял руки над головой и приветственно потряс.