Победитель
Шрифт:
– Да, да, – согласился Тараки. – Вот именно. Вот именно. И у меня так мало помощников!.. Я надеюсь на тебя, дорогой Сайед. Очень надеюсь…
– Постараюсь оправдать ваши надежды…
– Почему ты не пьешь? – спросил Тараки.
– Я не так устал, как вы, учитель, – с извиняющейся улыбкой ответил Тарун. – Эти дни я только расхаживал рядом с вами, как на прогулке, а весь груз решений и ответственности ложился на ваши плечи!.. Какие важные переговоры вы провели в Гаване! Какие в Москве!.. Конечно, сейчас вам следует немного выпить,
– Да, – вздохнул Тараки. – Это верно.
Он неторопливо наполнил рюмку.
– А главные из моих помощников, они… – Тараки неподвижно смотрел в пространство. – Ну ладно, не будем об этом.
Опрокинул рюмку в рот, пожевал лимон. Сморщился.
– Главный ваш помощник – это, конечно же, Амин, – осторожно сказал Тарун. – Рядом с ним другие кажутся неопытными детьми.
Тараки хмыкнул и с интересом посмотрел на адъютанта.
– Ты считаешь? А тебе не кажется, что его становится все больше и больше? Его становится слишком много! Не замечал?
– Товарищ Амин просто работает, – сказал Тарун, пожав плечами. – Если бы он ничего не делал, его было бы слишком мало. И он был бы никому не нужен…
– Не знаю… У меня такое чувство, что скоро он займет все.
– В каком смысле? – удивился Тарун.
– В прямом. Все посты… все дворцы и резиденции… все! все!
Тарун молчал.
– Да, но ведь товарищ Амин… – начал он неуверенно.
– Хватит! – неожиданно крикнул Тараки, ударив по столу кулаком. – Товарищ! Тоже мне – товарищ! Такой товарищ опаснее врага! Ты знаешь, что он готовит на меня покушение?
– Вы шутите!
Тараки криво усмехнулся, глядя ему в глаза. Потом вздохнул.
– Конечно, шучу. Ты же знаешь – я большой шутник!.. Но то, что он хочет сжить меня со свету, – чистая правда. Я начинаю его бояться. Честное слово, я хотел бы видеть его меньше…
Он потянулся к бутылке, налил коньяк в рюмку. Поднял ее, посмотрел на свет.
– Но, ты знаешь…
– Что?
Тараки неспешно выпил. Морщась, сунул в рот дольку лимона, прожевал.
Вдруг пьяненько засмеялся и погрозил адъютанту пальцем.
– Знаешь, боюсь, мы его уже вообще никогда не увидим!..
Снова рассмеялся, глядя в изумленно-испуганное лицо Таруна, залихватски махнул рукой и отвернулся к окну.
Внизу лежали горы.
* * *
Пункт боевого дежурства ПВО Кабула работал в обычном режиме. Операторы сидели за пультами. Зеленовато светились экраны локаторов, без конца рисуя свои раз и навсегда отмеренные круги. В дальнем углу комнаты два офицера, стоя за большим столом со схемой расположения, возбужденно переговаривались по-афгански.
Полковник Стрижов плохо знал язык.
Обычно если случалось что-нибудь такое, что требовало столь возбужденных обсуждений, к нему обращались за советом и помощью. Однако сейчас офицеры решили обойтись без его участия. Бросив еще две или три резких фразы, старший
Да, полковник Стрижов плохо знал язык, но главное он все-таки понял. Поэтому через минуту поднялся со стула, сделал несколько движений, чтобы размяться, и, безмятежно насвистывая, тоже покинул пункт боевого дежурства.
Он прошел коридором, успев увидеть в окне мерное вращение локаторной антенны на фоне гор и холмов и нацеленные в небо жала зенитных ракет, свернул и, остановившись у двери своего кабинета, сунул ключ в замок.
Захлопнув за собой дверь, полковник Стрижов оказался в маленькой комнате с письменным столом, несколькими стульями и сейфом. Тут же сел за стол и, не теряя ни секунды, набрал номер.
Ожидая ответа, он нервно подергивал ногой в афганском ботинке, какие здесь носили офицеры. Впрочем, полковник весь был облачен в афганскую офицерскую форму – правда, без знаков различия. Ожидая ответа, он думал: что если Огнева не окажется на месте?
– Алло! – возбужденно-радостно сказал он, когда ровные гудки сменились хрустом и голосом. – Алло! Товарищ генерал-полковник! Полковник Стрижов! Тут у нас нештатная ситуация. – Он на мгновение задержал дыхание, как будто не решаясь произнести. – Поступил приказ сбить борт четыре нуля один!
Главный военный советник Огнев обвел взглядом свой большой и хорошо обставленный кабинет, украшенный, в частности, огромной картой Афганистана на одной стене, а на другой – обзорной картой страны вместе с прилегающими территориями. Обе он знал назубок и сейчас скользил по ним взглядом не для того, чтобы воспользоваться предлагаемой информацией, а просто тупо пытаясь осмыслить услышанное.
– Сбить борт четыре нуля один? – медленно повторил Огнев. – Чей приказ?!
– Амина приказ, – ответил полковник Стрижов.
– Амина приказ!.. – эхом отозвался Огнев. Лицо его стало наливаться кровью. – Вот что, Стрижов… Что хочешь делай, но чтобы… Слышишь?! Нельзя этого допустить!
– Есть, – просто ответил полковник Стрижов. – Слушаюсь, товарищ генерал-полковник!
Он положил трубку и некоторое время сидел, нервно барабаня пальцами и напевая в такт: парам-пам-пам, парам-пам-пам. Потом взглянул на часы, собранно встал и вышел.
Заперев дверь кабинета, полковник Стрижов оглянулся, проверяя, не следит ли за ним кто-нибудь. Никого не было. Однако, сделав пять или шесть пар гулких шагов, он вдруг замер, как замирают дети, играя в шарады, и прислушался.
Нет, и впрямь никого не было.
Полковник спустился в подвал и добрался до щитовой.
Сам он – лично! много раз! – требовал повесить замок на эту дверь! Никакого толку!..
Стрижов вошел, щелкнул выключателем и увидел шесть опломбированных электрических щитов. Комнату наполнял тяжелый гул дизель-электростанции, дрожко доносившийся из-за стены.