Побег из Фестунг Бреслау
Шрифт:
– Красивая операция, и реализация замечательная. Колья Кирхофф будет весьма доволен.
– Правильно. Что-то в его следствии тронулось.
– Конкретные вещи любого радуют. Ты сделал нечто такое, чего не добились другие службы. Титц обязан полюбить тебя еще сильнее.
Шильке вынул сигарету. Несколько секунд он крутил ее в пальцах, потом закурил, прикрывая огонь ладонью.
– Слушай… Ведь ты же не собираешься взрывать Главную Почту?
Холмс театрально возмутился.
– Ну ты чего?! Ну ты чего?! – А через пару секунд на его лице появилось выражение заядлого святоши. – А зачем вообще взрывать?
Русский броневик, переданный отряду Шильке, был захвачен, похоже, еще в тысяча девятьсот сорок первом году. Так что он проехал уже почти с полмира, был уже хорошенько побитым, неоднократно подлатанным, с дырами от снятого оснащения. Кто-то в крепеж под оригинальную пушку калибра сорок три миллиметра сунул финский тяжелый пулемет, а вместо разбитой передней плиты – просто-напросто приварил батарею отопления. Вместо оригинальной радиостанции имелась американская "walkie-talkie", дающая возможность поддерживать связь с их же французским грузовиком, на бортах которой все еще виднелись плохо стертые надписи о том, что фирма занимается перевозкой мяса в городе Нант. Могло бы показаться, что колонна спецотряда абвера выглядит несколько странно, но в Бреслау ничто уже не выглядело, как ранее. Так что, паркуясь на Граупенштрассе, неподалеку от Старой Биржи, они выглядели даже ого-го. Рядом, на откосе, принудительные работники убирали остатки разбомбленного выставочного здания.
– Гляди, - тихо сказал Шильке Холмсы. – Ватсон был прав.
– В чем?
– Какая точечная бомбардировка, вся Шлёссплатц разбита, даже королевский замок разрушен, но здание суда целехонькое.
– Тааак, - буркнул Холмс. Какая-то мысль не давала ему покоя. – Точечная бомбардировка, - прикусил он губц и повторил: - Точечная бомбардировка.
– Ты о чем задумался?
– Ни о чем. Начинаем.
Проинструктированный заранее Хайни подошел к одному из охранников, к такому же молодому парню, как и он сам, вот только на том был мундир Гитлерюгенд, а на Хайни – настоящая форма, камуфляжная куртка, шлем с очками-консервами ну и… чин обер-ефрейтора.
– Эй, ты! – крикнул Хайни. – Давай мне сюда несколько работников. И бегом!
– Сейчас… - Охранник не понял. – Но я не могу без приказа. И он должен быть на бумаге…
– А на бумаге я сейчас тебе приговор выпишу, за саботирование операции, баран!
– Но…
– Чего?! И как ты вообще стоишь в присутствии фронтовика, придурок! Смирно!
– Я…
– Пасть заткни!
Шильке с любопытством наблюдал чуть ли не лабораторный пример действия власти. Даже на столь низком уровне. Хайни обошел стоящего навытяжку паренька и подошел к группе рабочих.
– Ты, ты и ты – за мной.
Никто из присутствующих не посмел его удержать. Вскоре все четверо уже стояли у дверей биржи.
– Вы двое: уберите разбитые стекла внизу, - скомандовал Холмс. – А ты пойдешь с нами.
Они вошли в просторный вестибюль. Рабочие получили чай, хлеб и по сигарете. Они удивленно стояли, не зная, что делать. Один из принудительных работников пошел за Холмсом и Шильке наверх по крутым ступеням, ведущим в коридор, а точнее – галерею с колоннами.
– Так как там, Ясю, все в порядке?
– спросил Холмс по-польски.
Поляк застыл на месте.
– Спокойно. Мы от Напюрского.
– Ага, - тот явно расслабился. – Наши, значит?
– Угу. – Холмс открыл дверь в какой-то кабинет, сбросил покрывавшие столешницу бумаги на пол и уселся на ней. Остальным указал на стулья.
– Нам следует узнать пару вещей. Как так случилось, что в секретную команду "упаковщиков сокровищ" допустили польских рабочих.
– Э-э-э… никакой там секретной работы не было. Сейчас ведь способного что-то делать немца в Бреслау днем с огнем не найти. Всех тех, кто в состоянии передвигаться самостоятельно без палки, забрали в СС; тех, кто хоть как-то ковыляют – в вермахт, а стариков на инвалидных колясках и тех, кто еще способен ползать – в фольксштурм.
Шильке, который немножечко понимал по-польски, только покачал головой. Он протянул рабочему фляжку с коньяком, которую тот очень быстро принял. Равно как и американскую сигарету.
– Только мы никаких секретных вещей не делали. Да и тех сокровищ особо не видели. Впрочем, мы и не воровали, ведь что потом с этим делать? Сплошной большой формат. Но если кто был шустрый, и если не слишком пугливый, то жратвы мог стырить, сколько пожелал.
– Большой формат? Вы работали на упаковке картин?
– В основном. Иногда были ящики поменьше, но тут уже мастер всюду совал свой нос. Опять же, мы изготавливали только скелет. Оковки, арматура, проволока, изоляция – это все уже делали немцы. После завершения все походило на пиратский сундук.
– И какая проволока? – заинтересовался Холмс, который понятия не имел, зачем в сундуках могла быть нужна проволока. – Стальная?
Поляк пожал плечами.
– Медная. – Он потянул глоток коньяка. – Медная, которую мы выводили наружу, а уже они вплетали проволоку в оковки. Только так хитроумно? – продемонстрировал он на пальцах.
– И зачем?
– А я знаю?... Чтобы красивее было?
Холмс глянул на Шильке.
– Ты хоть что-нибудь из этого понимаешь?
– То, что он говорит – немного. Но вот зачем они это делали – ничерта.
– Ладно. Поехали дальше. Ты Ноймана когда-нибудь видел? Знаешь, кто это такой?
Ясь затянулся сигаретой.
– Никогда не видел. Когда он приезжал, все тряслись от страха по углам. Нас выгоняли и запирали в одном пустом убежище. Паника была. И с нами же исчезало несколько таких…
– Каких?
– Странных таких.
– Господи, ты по-людски говори. Почему странных?
– Потому что было несколько людей… сам я видел двоих или троих… Они никогда практически не отзывались. Если чего-то хотели, то показывали руками. А остальные относились к ним с уважением.
– Может они были больные?
– Неее, - покачал Ясь головой. – А один из них, похоже, был поляк.
– Что???
Ясь сделал очередной глоток коньяка.
– Ну, говорю вам. Точно я не слышал, но, по-моему, когда оному из них тяжелый молоток на ногу свалился, то он сказал "курва".