Подгоряне
Шрифт:
здесь: это старинные монастыри, превращенные в дома отдыха, профилактории;
землянки и колодцы партизан; источники минеральных вод; крутые серпантинные
дороги, заставляющие туристов радостно замирать, так же как и на знаменитых,
прославленных на весь свет дорогах Кавказа и Крыма. В Калараше был и
железнодорожный узел, большой вокзал, так что связь с ним через шоссе,
помимо всего прочего, имела бы и большое социально-экономическое значение.
Но пока что дорога только начинала строиться, и нетерпеливые подгоряне
заваливали все инстанции своими горячими прошениями, чтобы райцентр вновь
вернули в Теленешты. Такое уж у нас жизнеустройство: каждому крайне
необходимо побывать в районе - одному, чтобы заполучить справку в собесе,
другому, чтобы побывать в суде, третьему - похлопотать в райисполкоме
относительно "Жигулей" или "Запорожца", мало ли еще и других нужд! А
попробуй туда добраться по расхристанной весенней или осенней дороге! Но...
нет худа без добра: мне эти неудобства были кстати, я не хотел морочить
голову Шеремету своими болячками, у него и без того хватало забот. А пуще
всего я боялся другого: вдруг и он, разговаривая со мной, будет поглядывать
на часы, беспомощно пожимать плечами: понимаю-де твое положение, друг, но
ничего поделать не могу? Или, чтобы отвязаться от меня, что-то пообещает
мимоходом! Я-то ведь хорошо знал, что власть первого секретаря райкома хоть
и внушительна, но ограничена пределами. В конце концов, рассудил я, Шеремет
рано или поздно сам узнает о моем "пиковом" положении, и для меня важнее
важного было то, что узнает он об этом от других.
А теперь вот вдруг встретились, и незачем было сторониться друг друга.
– Ежели гора не идет к Магомету... Гм, ну? - Я насторожился: что
означало это "ну"?
У Алексея Иосифовича сильно побелели виски, и вообще он очень постарел.
Если б мы виделись с ним часто, я бы и не приметил этих перемен. Так уж
устроен человек. Когда, бреясь, ежедневно смотришься в зеркало, не
замечаешь, что стареешь. Не видишь, что голова постепенно начинает
покрываться инеем. И других перемен в себе не видишь: ни новых морщин на
лице, ни углубившейся складки на переносице. Не замечаешь, как стареют
родители, как растут собственные дети. Но стоит лишь расстаться на более или
менее длительное время человеку с человеком, отцу с сыном, скажем, матери с
дочерью, при новой их встрече эти перемены становятся так разительно
очевидны, что люди не удерживаются, чтобы не воскликнуть хотя бы про себя:
"Ну и ну!"
Сейчас меня изумили не только следы, оставленные на лице дорогого
человека временем. Удивила его манера курить. Курил он и теперь очень много.
Но зачем-то разрывал сигарету пополам, одну половину выкидывал. Непонятно
почему после каждой затяжки дул на горящую часть. И еще: Шеремет научился
сам водить машину, сидел за рулем, и не видно было, чтобы придавал этому
какое-то значение. Так, похоже, привык к шоферскому ремеслу, что был уже
совершенно равнодушен к нему. Рассеянно вертел на одном пальце ключи от
автомобиля и поглядывал на меня со своей хотя и мягкой, но ироничной
улыбкой:
– Ну, академик, вернулся наконец?
– Вернулся, Алексей Иосифович.
– А ко мне, знать, не хочешь заглянуть? Потупившись, я молчал. И что я
мог сказать?
Сослаться на плохую дорогу? Но это можно было поздней осенью или
весной, но не сейчас. И вообще такая ссылка была бы совершенно
неубедительной для проницательного человека. Она годилась разве что для меня
одного, поскольку давала хоть ничтожную возможность угомонить собственную
совесть.
– Когда у вас кончается отпуск? Вы еще не устали от столь длительного
отдыха?
– Я не в отпуске, Алексей Иосифович... Я нахожусь в резерве.-
– Ишь как мы разбогатели кадрами! Оказывается, и в Кишиневе завелся
свой резерв!
– Жду вот вызова. Если там не забыли про меня совсем.
– Не думаю, что забыли. Хорошо, что не перевели в группу лекторов.
Резервистов всегда засовывают туда. Разъезжают по районам со своими лекциями
до тех пор, пока в каком-нибудь райкоме или райисполкоме не освободится для
них кресло.- Как это там у Остапа Вишни?"
– Что?
– не понял я.
– Кажется, он называл это "хором лекторов".
– Нет, "хор уполномоченных". Мне думается, так.
– Ты прав. Теперь вспомнил: "хор уполномоченных". Ну что ж, на смену
этому пришел, видно, "хор резервистов"...
– Мне, Алексей Иосифович, чтобы попасть в этот "хор", не хватает самой
малости: подходящего голоса и музыкального слуха!
– Заскромничал?!
– Шеремет расхохотался.
– А начальники разве могут
быть без хорошо поставленного голоса и выверенного слуха?..
На вершине холма, по ту сторону долины, вызмеилась длинная вереница
машин, явно направляющаяся к фермам. Кортеж сопровождался мотоциклистами -
они первыми подкатили к широким воротам. В новенькой милицейской форме,
тщательно выбритые, в белых перчатках, как на параде, эти добрые молодцы
первым долгом стали высматривать подходящее место в тени деревьев.
– Пошли, Фрунзэ!.. Видишь, гости к нам пожаловали! - улыбнулся