Подгоряне
Шрифт:
уровень, считающийся очень высоким - в два почти раза выше обычной нормы.
– Так поезжайте и ройте побыстрее ваши колодцы, а то вам не хватит
воды для разбавления такого жирнющего молока!
– ехидничал отец, сокрушенно
покачивая головой.
– Мы для питья ищем воду, а не...
– Вы хоть кипятите ее, когда льете в бидоны с молоком! - перебивал
отец.
Никэ не нравилось такое направление в их полемике с отцом. И, чтобы
перехватить инициативу, он переходил в контратаку:
– Мы все делаем по инструкции, по науке. У нас имеются отличные фермы,
породистые коровы. И мы не тратим совхозные деньги на восстановление
донкихотских мельниц, чтобы открыть в них закрытые для сельской
интеллигенции рестораны! Вы ведь своей "Мельницей гайдуков" осрамили весь
наш район, всю республику!.. Ославили бедную Кукоару на всю страну! Вот что
наделали вы в погоне за длинным рублем и за дурацкой модой!.. Выиграли на
отрубях, а проиграли на муке!.. Не так, скажешь?! В кои веки вспомнили о
нашем селе в центральной газете - да так, что лучше бы и не вспоминали!..
4
Дедушка, когда хотел, мог быть тонким дипломатом. Когда возникал спор
между отцом и Никэ, когда мама набрасывалась на мужа с руганью или когда я
получал выволочку от родителей за какую-нибудь провинность, дед не
вмешивался, оставался в стороне от неизбежных, в общем-то, семейных свар.v
He брал ничьей стороны, не высказывал и своей оценки происходящему. Делал
вид, что его совершенно не интересует, кто затеял сыр-бор в доме, кто был
зачинщиком семейной ссоры. Бабушка в этом отношении была пристрастной. Что
бы ни случилось, она спешила на защиту внуков. Натворим мы с Никэ что-нибудь
такое, за что полагалась бы хорошенькая взбучка от родителей, бабушка тут
как тут: точно наседка, бросалась нам на выручку. Вырвав нас из карающих рук
отца или матери, она уводила меня и Никэ в старую избу, поглаживая по
головкам, которые педагогичнее было бы побить. И вот только в такую минуту
дедушка оставлял свой дипломатический нейтралитет и коршуном налетал на
старуху:
– Не сметь потакать этим дьяволятам, глупая баба!
Когда возникала ссора между отцом и мамой, бабушка сейчас же, не вникая
в суть дела, становилась на сторону дочери: родная кровинка бывает сильнее
разума. Дедушка и тут сердито одергивал ее, ставил на место:
– Цыц! Нишкни, безмозглая!.. Разве ты не знаешь, что милые бранятся -
только тешатся?! Наорутся досыта и помирятся, а ты подливаешь масла в
огонь!.. Не лезь в их отруби, а то и тебя сожрут свиньи вместе с отрубями!..
Не заставляй меня на старости! лет стегать тебя хворостиной!.. А то вот,
вот... загорюсь, зашиплю, как бараний курдюк на сковородке!.. Вспыхну, как
спичка!.. Подскочу, как козел, к самому потолку!.. Так что сиди и
помалкивай, коровья башка!..
И чтобы разрядиться, уходил на улицу. За пределами своего двора он
всегда находил предостаточно "объектов" и "субъектов", чтобы растратить на
них весь запас своей злости. Страшно досадуя на глупую, с его точки зрения,
полемику Никэ с отцом и придерживаясь неукоснительно своей "политики
невмешательства", он решил отыграться на соседе, на Ионе Нани, Но сперва
покрутился возле машин с гидробурами и подъемными кранами, принадлежащих
ребятам из Теленешт, придирчиво оглядел их, поворчал:
– Ну-ну-ну! Ну и народ! Вытряхнули меня на сквозняки!.. Убрали, снесли
все дома и лавочки на нашей окраине!.. Пускай теперь гложут меня зимой
зайцы!..
На искривленных старостью плечах он поправлял торбу: отправляясь на
поиски источников для совхоза, где работал родной его внук, дедушка все-таки
еду брал из своего дома. В этих вещах он был чрезвычайно педантичен. К
предстоящему дню готовился с вечера. Складывал на видном месте весь
необходимый ему инструмент. Не забывал в торбочку с харчами сунуть две
фляжки: одну с водой, другую с вином. Топорик носил за поясом, как всякий
житель лесной зоны. Ножичек с помощью цепочки прикреплял к ремешку штанов.
Ботинки густо смазывал. Зимой - дегтем, подогретым для того, чтобы сохранял
теплоту в обувке. Вообще в студеную пору деготь, по глубокому убеждению
дедушки, самая надежная смазка. А вот летом, чтобы кожа не горела от
солн-ра, дедушка смазывал ботинки куриным, утиным или гусиным жиром. Любой
жир, от любой птицы годился, был бы только несоленым. За неимением птичьего
не отказывался и от свиного сала, лишь бы и оно не было соленым. Хорошо
смазанная кожа делается мягкой, и ноги в такой обуви не потеют -
Сейчас, в полной экипировке, с хорошо смазан-ными ботинками, с торбой
на плечах, дедушка перекочевал к дому мош Иона Нани. Там грузили на машины
последние бревна и доски от порушенной хижины. Как и следовало ожидать, в
длительной борьбе с супругом верх одержала тетушка Веруня - перетаскивала
все-таки упрямца в новый дом. Сам мош Ион Нани и пальцем не шевельнул, чтобы
помочь жене в хлопотном переселении. Он и теперь стоял неподвижно посреди
двора, как одинокий стожок на только что убранном поле. Был задумчив и,