Подгоряне
Шрифт:
других, нередко очень далеких стран за знаниями, что означало проявить себя
во многих качествах: переводчика, наставника, экскурсовода, репетитора и в
известной степени няньки. Добровольно обрек себя на то, чтобы находиться в
гуще не столько радостных, сколько печальных событий. Монгол не умел
плавать, а я этого не знал, хотя и отвечал за его жизнь. Венгр Бохор страшно
мучился зубной болью, и я водил его к врачу. На одной из улиц в центре
Москвы стайка озорных девчат, балуясь, набросилась на моего подопечного,
свалила в сугроб и начала натирать снегом его щеки и уши. Сперва мне
показалось, что девчонок привлекла внешность венгра, в особенности его
красивые усы. Но дело было в другом. Убирая снег с трамвайной линии, девчата
увидели, что у проходившего рядом венгра побелели щеки и краешки ушей.
Северянки, хорошо знакомые с фокусами матушки-зимы, испугались: иностранец
явно приморозил лицо, не замечал этого и продолжал как ни в чем не бывало
вышагивать по улице. Я тоже был южанином и с капризами русской зимы не успел
хорошенько познакомиться, а потому и принял действия девчат за озорство.
3
– Пока ты тут отдыхаешь, поглядывай за дедушкой. Он теперь как дитя
малое. Совсем впал в детство!
– говорила мне мама.
Легко сказать: "Поглядывай за дедушкой". Мне было бы легче пасти сотню
зайцев в степи, покрытой высоким бурьяном, чем иметь дело с дедушкой, с его
непредсказуемыми поступками. Мало того, что он совал свой нос во все
совхозные дела в нащей Кукоаре, он еще подрядился отыскивать источники воды
в соседнем богатом хозяйстве, где работал Никэ. С этой целью заключил
договор с промкомбинатом, который должен осуществлять бурение колодцев. Никэ
приезжал за стариком на рассвете и, усадив его в коляску своего мотоцикла,
возил по всем местам, на которые тот указывал. Возил по полям, занятым
сахарной свеклой. Возил по садам и виноградникам. По подсолнечникам. По
люцерне.
А старик все мотал головой - не то, не то, мол! Он искал места, где рос
влаголюбивый бурьян, прозванный по внешнему своему сходству "носом индюка".
Дед обнюхивал все межи, все углы. Часто задумывался, что-то прикидывал в
уме, копался руками в песчанике, брал из него пробы. Лишь ему одному
известным способом определял влажность почвы. И когда находил то, что искал,
втыкал искривленный годами и тяжкой работой перст в землю, как бы говоря:
вот тут!
Выездная строительная колонна промкомбината выдавала готовый колодец.
Рабочие пускали в дело свои машины, "сверла с дымом", как называл гидробуры
дедушка; они, как гигантские кроты, зарывались в землю. Когда бур достигал
подземных ключей, в готовые отверстия они погружали длинные цементные
трубы - пока делали то да се, вода поднималась и поднималась по цементной
трубе, наполовину заполняла колодец.
– А как вы будете чистить его? - спрашивал в крайнем недоумении
дедушка.
Рабочие промкомбината смеялись. Молча погружали запертое на замок ведро
в темную глубину цементной трубы и с помощью привода на металлическом колесе
быстро вытаскивали его наверх уже до краев наполненным водой, которую давали
на пробу дедушке. Не только старик, но и я не представлял, как можно было
чистить колодец, когда в его пушечное жерло едва пролезало ведро, - в нем
человеку и не повернуться.
– Это, мош Тоадер, не те колодцы, которые чистят. Кончится годная
вода, будем бурить другой колодец, в другом месте!
– весело пояснили парни.
– Э-э-э,.
– морщился недовольный дедушка, - пустая работа! Дороги
царские, кони барские... Коровьи образины! Трудитесь попусту.
Никэ не мог согласиться со стариком. У главного совхозного агронома
были свои расчеты. Лучше он пробурит несколько колодцев на всех плантациях
своего многоотраслевого хозяйства, чем будет возить воду цистернами. Так у
него появились колодцы на свекловичном поле, на подсолнечном, в садах, на
виноградниках, даже на выгоне, где пасутся овцы. Всюду воткнуты были
цементные голенища колодцев. Что ни шаг, то колодец. К каждому из них после
приема от промкомбината Никэ вызывал бригадиров, звеньевых, пастухов, и
каждый из них получал под расписку по колодцу.
– Видите?
– спрашивал одного,
– Видим, товарищ агроном.
– У него есть трос?
– Есть.
– Ведро есть?
– Есть.
Такие вопросы ставил перед всеми в отдельности и, получив ответ,
заключал:
– Имейте в виду, за трос и ведро лично вы отвечаете головой. И не
говорите потом, что вас не предупреждали об этом!
Как известно, к колодцу в своем дворе Никэ приладил насос с
электромотором. У совхозных такого оборудования не было, потому он боялся и
за тросы, и за бадьи, хотя они и были заперты на замок. Бадья, то есть
ведро, могла "уплыть" вместе с тросом. В уборочную страду в совхоз из города
приезжало множество грузовиков из государственных автоколонн, других
предприятий. И "чужие" шоферы не прочь были поживиться даровыми тросами и
ведрами от колодцев Никэ.
Мама часто выговаривала младшему сыну: как он не понимает, что ее отец
не в том возрасте, чтобы прогуливаться по полям.
– Я его увожу и привожу на мотоцикле, - оправдывался Никэ.