Подобие жизни
Шрифт:
— Не могли бы вы рассказать нам о вашем участии в эксперименте «Бог здесь не живёт?» Конкретно о том, почему проект закрыли, и что произошло с Гороховым Семёном.
Мужчина побледнел, потянулся к кнопке выключения, но потом опомнился и отдёрнул руку:
— Простите, молодые люди, но рассказывать что-либо я не имею права. Когда-то давно мне пришлось подписать бумаги о неразглашении, срок давности ещё не истёк. Семья Гороховых за болтливость мне обнулит счёт и отправит в Австралию. А я уже, знаете ли, не в том возрасте, чтобы менять образ жизни.
— Мне можно, — провёл запястьем над сканером Трофим, — я и есть Горохов.
Лицо математика на миг озарилось голубоватым светом, когда ему пришла информация о Трофиме. Прочитав, он удивился:
— Совершеннолетний? Интересно. А кем, позвольте спросить, вы приходитесь Семёну Зигфридовичу?
— Родной племянник.
— Хм, — откинулся на спинку кресла мужчина. — И всё же. Юноша, которого я изначально принял за студента, к вашей семье явно отношения не имеет. Как и та прекрасная молодая особа, которая заглядывает в камеру из-за вашей спины.
— Лариса, будьте добры, отойдите, — недовольно сказал Владислав.
Девушка нахмурилась, но послушалась.
— Мой коллега обладает теми же правами, что и муниципальные полицейские. Так что закон вы не нарушите. Я, как представитель семьи Гороховых, уверяю, что наказания за озвучивание сведений не последует. А девушка… Мы и от неё потребуем неразглашения.
Седой мужчина скрестил руки на груди и задумался. Сыщики его не торопили.
— Нет, — наконец, принял решение математик. — Судя по статусу совершеннолетнего, вы бунтарь, молодой человек, а значит, гипотетически можете действовать втайне от старших. Так что давайте так — я буду беседовать только с главой семьи. Или хотя бы принесите мне официальное разрешение за его подписью. Всего доброго.
Когда старик тянулся к кнопке завершения разговора, на его лице читалось огромное облегчение.
Глава 35
В таком же ключе прошёл и разговор с жителем Чангши. Мужчина, наверное, придерживался азиатской моды на бесконечные пластические операции, потому что выглядел молодо и «глянцево». Он испугался даже больше, чем бывший коллега, по крайней мере, его идеальное лицо побелело очень сильно, когда прозвучало название игры. И если поначалу человек разговаривал по-русски, хоть и с акцентом, который приобретают все, кто долгие годы не вспоминает о родном языке, то услышав о «Бог здесь не живёт», перешёл на китайский. А потом и вовсе отключился и больше на связь не выходил.
Оптимизм совсем покинул сыщиков. Стремительно приближалось время обеда, а они всё ещё ничего не узнали. К тому же третий кандидат на разбалтывание секретов на звонки не отвечал.
— Это бессмысленно, — Кондратенко остановил дозвон и пересел с водительского кресла на одно из пассажирских. — Трофим, пробей по базе местонахождение Карасёва Кирилла Кирилловича.
— Ага, сейчас, — Горохов сел на освободившееся место и подключился к Сети. — Понимаешь, Лара, Карасёв — овер. Обычные полицейские без важных, желательно юридических причин не имеют права его беспокоить и уж тем более отслеживать.
Владислав закатил глаза, но выговаривать бывшему практиканту не стал. Хочется парню просвещать девушку — пусть. К тому же никаких секретных сведений он не выдаёт. Пока.
— Но это несправедливо! — воскликнула Лариса.
— Понимаете, барышня, — решил высказаться Влад, — достигнуть максимального рейтинга может только исключительная личность. Умная, порядочная, полезная обществу. А значит, такой золотой человек может рассчитывать на кое-какие послабления, достигнув вершины.
Лариса прекрасно распознала насмешку:
— Вы же сами в это не верите. Возьмём, к примеру, нашего Трофима.
Парень вжал голову в плечи, но промолчал и продолжил искать информацию о Карасёве.
— Давайте возьмём, даже интересно, — демонстративно подпёр щёку рукой Кондратенко.
— Он, конечно, замечательный, — заявила Лара, не заботясь о том, что Горохов её слышит, — но что он такого сделал? Сам, лично, а? Ничего. Вся его статусность — заслуга предков. Которые вообще неясно, как такое положение заработали. Ведь из-за этого вот «послабления» они знают об обычных людях всё, а мы о них — ничего. Может, сто лет назад оверами заделались какие-нибудь преступники, или богатеи, или, ну не знаю… программисты сами себе баллов загрузили. А потом взяли и переписали историю, чтобы остальные правду не узнали.
— Мой прапрапрадед получил нобелевскую премию по физике! — Трофим всё-таки не выдержал. — А прапрапрабабушка участвовала в создании материала, из которого сейчас шьётся вся многоразмерная одежда!
— Надеюсь, это так, — серьёзно сказала девушка. — Не хочу, чтобы ты страдал, узнав правду. Вдруг ты потомок террориста?
— Но…
— Нашёл то, что нужно? — остановил зарождающийся спор Владислав.
— Да. Он дома, — судя по выражению лица, Трофим немного обиделся. — Вот адрес.
— Далековато, — задумчиво сказал Кондратенко, увидев метку на карте, которую транслировал визуализатор, — семьсот двадцать километров, в другом конце города. Ну-ка, покажи, где психушка, в которой Лепаж обитает?
На карте появилась вторая точка.
— Всего триста. Отлично. Давайте сначала побеседуем с дамой. Может, потом Карасёв объявится, и лететь к нему не придётся.
Домов престарелых в Мегаполисе насчитывалось более трёхсот. Они отличались оснащением, условиями приёма «постояльцев» и количеством «роботизированного» персонала. Несмотря на такую внушительную цифру мест всё равно не хватало, так как политика бездетности и удлинение срока жизни привели к тому, что огромное количество людей закатного возраста оставались наедине с собой. Лишь оверы могли позволить себе доживать свой век в окружении близких, по крайней мере, те, кто успел вырастить пару-тройку детей. В большинстве пансионатов работали целые штаты психиатров — телесное здоровье и внешнюю молодость продлевать научились, а вот с возрастными изменениями психики пока не справлялись. Мало кто старше девяноста лет мог похвастаться острым умом и прекрасной памятью. «Тёплая осень» занимала территорию всего в три гектара, но зато в районе для представителей рейтинга выше четырёхсот тысяч баллов. Пятидесятиэтажное здание молочного цвета терялось на фоне таких же высоких соседей, было окружено густым пластиковым лесом и монолитным забором.
Приземлившись на крыше, сыщики тут же попали в объятия робота. Охранник просканировал чипы, выяснил паспортные данные, проверил лицензии на оружие и вежливо попросил оставить его в «транспортном средстве», как и андроида. А ещё отказал Самохиной в доступе, пояснив, что у жителей, работников и посетителей «Тёплой осени» статус должен быть не ниже трёхсот тысяч. Поэтому Трофиму пришлось воспользоваться правом овера на сопровождение. При желании он мог привести с собой парочку окраинных жителей.