Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов

Гильем IX

* * *

Я виновен пред тобою, знаю сам, В том, что дерзко предпочел тебя другим. Если ты благоволишь к весельчакам, То меня, увы! нельзя причислить к ним. За тебя весь мир отдам, Тобой гоним. Увядаю не по дням, а по часам, Истомлен моим тираном дорогим. Хуже всех я? Нет! Но гордость я уйму. И теперь, когда жестокая тоска Не дает покоя сердцу моему, Когда радость от меня так далека, Неизвестно почему, Исподтишка Все завидуют страданью моему, Мол, такой счастливей нас наверняка! К жизни можешь только ты меня вернуть. Госпожа! Спасать меня давно пора. Если так в тебя влюбился кто-нибудь, Это, стало быть, не детская игра. Долог и тернист мой путь, А ты добра! Посмотри ты на меня, не обессудь! Все одно мне: завтра, нынче и вчера. Спеть

о многом бы я мог на этот лад, И любовь открыть, и верность, и печаль. И пускай меня в ошибках уличат, Лживым словом я обмолвился едва ль. Если был я виноват, Мне очень жаль. Как дождаться мне спасительных услад? Между мною и тобой такая даль!

* * *

Горевать и плакать некому со мною. С миром я в раздоре. Ей самой сегодня без прикрас открою Злое мое горе. От подобной хвори как найти лекарство, Если променять любовь мою на царство Я не согласился бы вовеки? Разум помутился в человеке! Взглядом благосклонным в сердце мие вселила Гордую мечту. Яркое сиянье этого светила Солнцу предпочту. На меня она украдкой оглянулась, Алыми устами вдруг мне улыбнулась. И предался своему я счастью, Выше солнца вознесенный страстью. Говорят про наши тайные свиданья. Это клевета! Свет на расстоянье мие в моем страданье, Госпожа чиста. Или каменные стены ей помеха? И сквозь них она пройдет, моя утеха. Никакой тогда мне путь не страшен. С нею зашагаю выше башен. Может быть, влюблен я в госпожу Венеру? Ах, когда бы так! Осчастливить сердце, грустное не в меру, Для богинь пустяк. Выглянет она в заветное оконце, И воистину тогда мне светит солнце. Отвернется, подойдет к подругам, И один я со своим недугом. Петь такие песни человек не вправе. Это грешный жар! Господи, помилуй, господи, избави От любовных чар! Я пою, как пел бы лебедь, умирая. Выпрошу ли света? Сподоблюсь ли рая? И порой становится обидно: Я страдаю, а другим завидно.

* * *

Голос отдаленный, Песня лютни все нежней. Для души влюбленной Нет веселия грустней. Солнце жизни моей, Всех светлей, Всех милей, Пляшет и поет среди полей. Окрыленный, Мчусь я к ней. Слезами омыта У любви моей щека. Дескать, жизнь разбита, Умер друг наверняка. Смерть моя далека. И пока Так близка К моим устам ее рука, Позабыта Вся тоска. Вот мое светило Там на крепостной стене. Сердце мне прельстила Она в своей вьтшиие. Всей стране Выть в огне. Не во сне,— По весне Госпожа моя при ясном дне Помутила Душу мне.

* * *

Если женщин я кляну, То, значит, согрешил я из-за госпожи. У нее навек в плену, Хоть песни пой, Хоть верой-правдою служи! Ярче в мае нет лучей! Когда мой весенний день Передо мной, Всем сердцем улыбаюсь ей. Когда она Не так строга, Освобождаюсь я от всех моих забот. Моя весна Мне дорога, И веселей меня никто на свете не живет. В благодарность ей пою И желаю ей добра. Такая радость исцелила боль мою. Этой песней Не мешало б Дать самому себе заранее урок. Вздох уместней Громких жалоб. Разве не сам я на себя беду навлек? Получил я поделом И желаю госпоже Таких скорбей не ведать на веку своем.

* * *

Красное лето скрылось в отдаленье. Где цветы были, на землю снег лег. Я жду привета, как ждут исцеленья. Или конец мой совсем недалек? Пусть клевер мой поблек. Не жаль мне солнца, не жаль первоцвета, Только бы видеть румянец ее щек. Ее зеница — солнце для напева. В белую шею, в губы я влюблен. С ней не сравнится никакая дева. На свете краше я не видел жен. Я ранен, я сражен, Разум теряю. Нет, не нужно гнева! Сжалься, королева, мой заслышав стон! Венчаю песней тебя, дорогая! Как совершеино искусство творца! Нет звезд чудесней. Никогда другая Так не заблещет, радуя сердца. Восторгу нет конца. Лучше всех песен радостного мая, Всех птиц счастливее любовь певца.

* * *

Не правда ли, странно? Болит моя рана, А милой смешно. Нет, не мечами, Светлыми очами Сердце пронзено. Я не сплю ночами, А ей все равно. Ей, такой красивой, Доброй и счастливой, Как ей не грешно! Когда ненароком О горе жестоком Запою, глупец, Молвит она слово, Поглядев сурово, Тут мне и конец. Любимый слышу голос Вижу госпожу... Потерял я разом Свой талант и разум. Как в раю сижу.

* * *

Невмоготу... Душа — рана сплошная. Ее в этом виню, ту, Мою мечту. Беснуюсь, изнывая. Рвусь я к дорогому рту. Начистоту сказать бы мне: «Готов служить всегда Тебе, дорогая!» Поцелуй похитив, я здоровье обрету. Устам твоим любовь моя противна. Я повсюду предан им, Хоть не любим. Под этой властью дивной, Я тобою одержим. Тобой томим, день за днем служу я беспрерывно. Мука неизбывна. Где же, где награда испытаниям таким?

* * *

Император без короны, Без державы чувством я богат. Осчастливлен я, влюбленный, Красоте такой впервые рад. Меня другие не прельстят. Я буду верен ей всегда. Прикован к ней мой ненасытный взгляд. «Вверься, рыцарь, доброй даме! Злых беги! Вот мой тебе совет. Злые помыкают вами. Им служить, поверь мне, смысла нет. Любить злодейку — тяжкий грех. Однако рыцарь мне знаком, Которому она дороже всех». «Сердце ноет, сердце тужит. Кто бы сердце мне угомонил! Пусть он верой-правдой служит, Рыцарь мой мне все-таки не мил. Весь мир он для меня забыл. Уж лучше бы уехал он, А то навеки будет мне постыл».

* * *

«Неужто ночь прошла? Попробуй тут заснуть! Как первый снег, бела Нагая эта грудь. Обманщица нежна. Я думал, что она Полночная луна. И вот рассвет». «Давно ему пора Со мною распроститься. Иначе до утра Мой милый загостится. Светает за стеной. Лежал во тьме ночной Он только что со мной. И вот рассвет». «Не даст она мне спать, Целует горячей. И жалобы опять, И слезы нз очей. Свою судьбу кляня, Мы не отсрочим дня. Так обними меня! И вот рассвет». «Как ночью был он смел! Мы не смыкали вежд. Узреть меня хотел Он без моих одежд. Ах! Непристойный вид! Смущение и стыд . Мой рыцарь мне простит. И вот рассвет».

* * *

Чаянья, мечты, предположенья! Я как тот малыш, которого влекло Свое собственное отраженье: К зеркалу прильнул он и разбил стекло. От моей надежды было мне светло. Нынче я прозрел в изнеможенье: Бесполезно все мое служенье, Принесла моя любовь мне только зло. Ах, любовь на радость всей вселенной! Сон сморил меня среди моих невзгод, В госпожу во сне смотрюсь я, пленный, Предвкушая изобилие щедрот. И поныне мне покоя не дает Отблеск этой красоты мгновенной. Радостью прельщает сокровенной Этот сладостный, пунцовый, жаркий рот. Прелестью подобной наделенный, На глазах завянуть обречен венец. Блекнет лик, судьбою опаленный. Это созерцать — вот пытка для сердец! Так в колодец день за днем глядел юнец, Жаждою томим неутоленной. Изнывал он, сам в себя влюбленный, И, собой любуясь, умер наконец. Светлая жена! Еще в начале, Когда только снизошла ты в дольний тлен, Понял я: в разлуке и в опале Чувству моему не ведать перемен. Пусть продлится до могилы этот плен. Я теперь одумаюсь едва ли, В горестях моих, в моей печали И в безумии моем навек блажен!