Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами
Шрифт:
Из всех похмельных писателей, которым несть числа, целую книгу о похмелье написали лишь немногие. Я уже сам не пойму, зачем я решил присоединиться к этому узкому кругу. И этот вопрос меня гложет.
Четверть века назад, когда я впервые начал выпивать, писать и скитаться по свету, я, как и многие недоумки, воображал себя современным воплощением Джека Керуака – подобно тем безумцам из учебника истории, которые мнили себя Дионисами. Но так же, как всю эту книгу можно свести к вопросу «Почему бы и нет?», ответ может быть еще более заурядным и заурядно бесполезным: «Бойся своих желаний».
Прошло много лет, однако молодые последователи Керуака, похоже, так и не поняли, насколько мимолетной была его жизнь, как легка была его дорога в хмельном восторге и как сложно было с нее сойти. Когда роман «В дороге» наконец опубликовали, Керуак жил в горьком раскаянии и редко выходил из состояния похмелья.
В итоге он допился до смерти – глотая аспирин пачками, он топил его в море виски. Но за пару лет до этого Керуак написал роман «Биг-Сур». Тогда ему было столько же лет, сколько мне сейчас. И вот как начинается книга:
Церковные колокола бросают на ветер печальную мелодию «Катлин», она разносится над трущобами скид-роу, где я просыпаюсь со стоном, несчастный, бедственно слипшийся после очередной пьянки… пьяный, больной, в мерзости запустения, в ужасе от тоскливого колокола над крышами вперемешку со слезными воплями с улицы, где митингует Армия спасения… и хуже того: слышно, как старые пьяницы блюют в соседних комнатах, скрипят ступенями, стонут – и этот стон, разбудивший меня, мой собственный стон на скомканных простынях, стон, порожденный чем-то огромным, ухнувшим в моей голове и сорвавшим ее с подушки как призрак [166] .
166
Керуак Дж. Биг-Сур / пер. А. Герасимовой, Е. Калявиной. М: Азбука-Аттикус, 2011.
В перспективе стать похмельным писателем именно эта участь пугает больше всего, а вовсе не физические ощущения липкой, стенающей боли. Самое страшное – это пробуждаться от оглушительных ухающих стонов в голове, от которых нет лекарства. Стонов, которые во что бы то ни стало выдергивают тебя в реальность – будто призрака на дневной свет.
Часть одиннадцатая
После Потопа
Я пила, чтобы утопить свои горести, но эти сволочи научились плавать.
Я потягиваю «Поцелуй вампира», сидя на балкончике ресторана Muriel’s Jackson Square. Говорят, здесь часто появляется призрак самоубийцы, который и построил эти холлы, гостиные, спальни, винные погреба, столовые, сады, игровые залы и бары, но, не успев их обжить, проиграл всё разом за одну-единственную ночь.
Подо мной многолюдная площадь, там женщина со скрипкой и мужчина за не держащим строя пианино. Они быстро перебирают пальцами, их волосы в движении похожи на нимбы – оба поют что-то наподобие народной интерлюдии из оперы. В нескольких метрах, тоже в окружении толпы, человек-самодельный-робот невероятным образом без проблем превращается в джип, четыре колеса которого вращаются в такт доносящейся до меня музыке. Я чувствую, как призраки вчерашнего абсента и коктейля «Токсик бейби» еще бродят у меня в крови, но мое лицо уже ласкает солнце.
Конечно, этот город переполнен призраками: тут и привезенные сюда рабы, и сгоревшие в пожарах, и канувшие в наводнениях. Их присутствие здесь чувствуется буквально во всем: в выразительном и вырождающемся, в красивом и в изуродованном – души неупокоенных пустили обратно на вечеринку, и они оживают благодаря музыке и выпивке ныне живущих.
Многое из того, что доставлялось в порт Нового Орлеана, этого Амстердама Нового времени, изменило как само похмелье, так и отношение человечества к бутылке: коньяк и холера, абсент и опиум, просвещение и рабство. История этого города – живой ответ на вопрос, как и почему весь мир напивается: здесь собраны все ритуалы, торжества, болезни и обломки кораблей со всех океанов. На протяжении двухсот лет самые разные отчаянные души со всех уголков света бродили по этим болотам и разбрасывали семена, из которых затем поднялись самые крепкие и удивительные всходы. Ради них сюда и стоит ехать – ради этих садов, в которых выросло добро и зло, а еще ради домов восходящего солнца.
Если подвести краткий итог этой длинной истории в одном сравнительно гладко сформулированном предложении: я нашел то, что искал, но потерял почти все остальное.
Среди того, что у меня осталось, – эта книга и лекарство. Я мог бы, конечно, просто написать вам здесь рецепт и покончить с этим. Если уж вы дочитали до последней главы, то определенно заслуживаете награды. Но, чтобы закончить книгу, историю похмелья и поиски лекарства, мне необходимо сделать еще кое-что. Кроме того, есть вероятность, что это лекарство проклято…
«Ваш стол готов, сэр», – слышу я. Меня провожают в зал ресторана, где уже ждет суп из черепахи и клубничный салат, креветки с кукурузной кашей, блинчики с козьим сыром, диксиленд и фужеры c прохладной «Мимозой». Мои надежды оправдались: этот набор приводит организм в равновесие и утихомиривает призраков.
Вчера я напился в переулке Пайрэтс-элли шотами по три доллара. «Что входит в „Токсик бейби“??? – прочел я на этикетке стоявшей на барной стойке бутылки. – Наш фирменный микс из самых эффективных ингредиентов за разумную цену… Всего три бакса, а что там внутри – лучше вам не знать». Таинственные эликсиры здесь повсюду.
После бранча я иду по залитой солнцем улице к темной двери сувенирной лавки Boutique du Vampyre. Тут полно всяческих вампирских безделушек. Зубы владелицы магазина Мариты Егер заточены в идеальные клыки. Я спрашиваю ее, как вампиры борются с похмельем.
«Хм-м, это когда перепьешь крови пьяницы?» – уточняет она с полуулыбкой.
«Допустим», – отвечаю я. Она указывает на «Кровавую энергию» – густую красную жижу, расфасованную в мешки для переливания крови. В ней много железа, электролитов и кофеина – по вкусу похоже на тропический пунш.