Поиграй со мной
Шрифт:
— Какого черта, Дженни?
— Я сказала «нет», — выкрикиваю я, отталкивая его. Одной рукой он все еще сжимает мою талию, и я, пытаясь вырваться, спотыкаюсь о его ноги. Я вскрикиваю от острой боли, пронзающей мою лодыжку, хватаюсь за нее и выкрикиваю рекордное количество ругательств.
— На кой хрен это было сейчас? — Саймон лежит на спине, все еще держась за свое барахло, катается, как черепаха, которая не может подняться. — Я думал, у нас был момент!
— После того, как я сказала, что это плохая идея? Что нам
Моя лодыжка сдается, не выдерживая мой собственный вес, и я, заливаясь слезами от ярости и резкой боли, выбегаю из зала. Позади меня оглушительно захлопывается дверь.
Если из-за этого мудака у меня травма лодыжки, я буду кричать.
* * *
— Мать твою… твою мать! — я захлопываю дверь машины, прежде чем сунуться в открытое окно и улыбнуться водителю Uber. — Большое тебе спасибо, Мэтью. Хорошего вечера.
Он неуверенно улыбается, его глаза широко раскрыты от страха.
— Спокойной ночи, мэм.
Закрыв глаза и глубоко вдохнув, я поворачиваюсь к мини-особняку передо мной. Там есть где-то около семи каминов, так что не такой уж он и мини. Кому нужно столько каминов, спросите вы? Очевидно, моему напыщенному брату.
Входная дверь открывается, и оттуда выходит Оливия, которая держится за живот и пытается сдержать улыбку.
— Мне показалось, я услышала мою замечательную золовку. Клянусь, уста ангела, — она указывает на мою ногу, когда я ковыляю к ней. — Повредила, когда танцевала?
— Это сделал Саймон-ходячий сифилис.
Она корчит гримасу.
— Пора уже побрызгаться чем-то, что его оттолкнет.
А то я не знаю.
Оказавшись внутри, я обнимаю ее.
— Привет, Пип.
Оливия хмурится, скрещивая руки на груди, когда я отпускаю ее. Она такая крошечная. А когда она еще и беременная, совсем не может выглядеть сердитой, хотя мы с Картером злим ее часто. Она выглядит как самое очаровательное существо на свете.
— Я не уверена, что мне нравится это новое прозвище.
— Но оно идеально. Ты всеобщий любимец пип-пискун.
На кухонном островке, закинув одну длинную ногу на другую, сидит высокая блондинка. Кара с ухмылкой спрыгивает вниз, заключая меня в свои объятия.
— До этого я назвала ее креветкой, и она попыталась дернуть меня за волосы. Она та еще вспыльчивая мамочка из-за гормонов. Закатила истерику, когда я удерживала ее на расстоянии, поставив ей на лоб руку.
— А у тебя эти гормоны скоро проявятся или что-то типа того? Потому что я и так тебя боюсь. Мне нужно морально подготовиться.
Кара смеется, затем хмурится, покусывая кончик большого пальца. Она фыркает, и надувает губы.
— Не скоро. Эммет говорит, что, если я еще раз сяду на его член без перерыва
— Еще рано, — мягко напоминает ей Оливия. — Запасись терпением.
Кара водит пальцем по мраморной столешнице.
— Я знаю. Думаю, у меня в голове не укладывается, что Картер обрюхатил тебя случайно, а у нас этого еще не произошло, несмотря на бесконечный секс и гребаные календари, — она нервно теребит нижнюю губу зубами, прикрывает глаза. — Не то, чтобы я против всех этих попыток. Я готова седлать этого мужчину до потери пульса. У него член из золота.
— Спасибо, что теперь это у меня в голове, — бормочу я, наливая себе стакан воды.
Она ухмыляется.
— Когда ты найдешь свой собственный золотой член? Они волшебные, клянусь. Просто спроси Олли.
— Я совсем не хочу знать об опыте Олли с тем, что находится между ног моего брата.
— Согласна, — Оливия следует за мной к дивану, затем начинает покусывать кончики волос губами, отрешенно смотря в стену. — Но если бы мы могли, ну, поговорить об этом хоть минутку… — она смотрит на меня щенячьими глазами и, прежде чем я успеваю возразить, продолжает. — Просто Картер был таким нежным…
— Детка! — входная дверь с грохотом распахивается, в дом вливаются голоса, и три секунды спустя в комнату проскальзывает Картер, его грудь вздымается в костюме-тройке. — Угадай, что у меня есть! — он открывает маленькую коробку из-под обуви, бросает ее на пол и достает самую крошечную пару хоккейных коньков, которые я когда-либо видела. — Посмотри, какие они милые! — его улыбка такая широкая, что он почти вибрирует. — Самые милые коньки для самого милого ребенка!
— Я не уверен, что малышка Беккет сможет стоять, не говоря уже о том, чтобы кататься на коньках, когда они будут ей впору.
— Об этом я и говорил, старина, — говорит Эммет, входя в комнату. Он целует Кару в щеку и шлепает ее по заднице. — Сказал ему, чтобы он не тратил свои деньги впустую. Он ответил, что богат, и все равно их купил.
Адам хлопает Картера по плечу.
— Оставь его в покое. Он гордый будущий папаша, — он улыбается мне. — Привет, Дженни. Как тебе новое место? Жаль, что Гаррет твой сосед, а?
Прежде чем я успеваю ответить, мужчина, о котором идет речь, медленно плетется по коридору как улитка. Мне неловко видеть его после фиаско с дилдо, но он выглядит совершенно напуганным, уши уже ярко-красные, кадык подергивается, глаза широко раскрыты и нервно смотрят в любую точку комнаты, кроме меня.
Он прочищает горло, дергая за ворот своего пиджака.
— Мы говорим о детских коньках?
— Вообще-то, мы говорили о золотых членах, которые нужны Дженни.
Крошечные коньки выпадают из рук Картера при словах Кары, как стакан воды из моих. Мне удается поймать его до того, как он оказывается на полу, но не до того, как намокнет мой топ.